Предприятие слепых доказывало свою

Общероссийская общественная организация инвалидов
«Всероссийское ордена Трудового Красного Знамени общество слепых»

Общероссийская общественная

Общероссийская общественная

Одно из старейших предприятий Всероссийского общества слепых – «Елабуга УкупрПласт» празднует свой 75-летний юбилей

31 октября 2018

19 октября 2018 в актовом зале предприятия ВОС ООО «Елабуга УкупрПласт» состоялось торжественное мероприятие, посвящённое 75-летнему юбилею предприятия.

Торжественную часть открыл генеральный директор предприятия Н. А. Базаров, который от всей души поздравил всех присутствовавших с праздником, поприветствовал участников праздничной встречи и отметил, что: «… предприятие, берущее своё начало с октября 1943 года с небольшой учебно-производственной мастерской, прошло несколько этапов становления и развития. Были как периоды роста и расцвета, так и периоды, когда мы вместе со всей страной переживали сложности перехода к рыночной экономике. Заслуга коллектива, руководства и специалистов, работавших в это время, в том, что предприятие сохранило свои позиции, базу для дальнейшего развития».

В своей речи генеральный директор предприятия особо подчеркнул, что сегодня основное направление деятельности предприятия по привлечению к труду инвалидов, созданию условий, обеспечивающих их социальную защиту, остается неизменной. В настоящее время ООО «Елабуга УкупрПласт» наращивает производственные мощности, постоянно совершенствует технологические процессы изготовления продукции, осваивает новые виды конкурентоспособной продукции, выполняет принятые планы, договорные обязательства, принимает активное участие в реализации социальных проектов Республики Татарстан и государственной программы «Доступная среда».

Поздравить юбиляров приехали почётные гости и друзья предприятия: заместитель министра промышленности и торговли Республики Татарстан А. П. Савельчев, заместитель министра труда, занятости и социальной защиты Республики Татарстан А. Ф. Мубаракшин, полномочный представитель президента ВОС в Приволжском федеральном округе, председатель Татарской региональной организации ВОС В. А. Федорин, руководители администрации г. Елабуга и Елабужского района, представители депутата Государственного Совета Республики Татарстан Л. А. Барышева, партнёры по бизнесу, поставщики и потребители, руководители предприятий ВОС, директора предприятий города.

Все они отметили большую социальную значимость, которую имеет деятельность предприятия: «…75 лет – это целая жизнь. За этот период жизни предприятие выросло, расширило свой ассортимент, дало новые рабочие места, сменилось не одно поколение работников. Были достигнуты значимые победы и истинное признание производимой продукции. Предприятие на деле доказало свою жизнеспособность и результативность, свою необходимость в жизни нескольких поколений, оно помогает найти свое место в жизни, творчески проявлять себя и добиваться больших успехов людям с ограниченными возможностями…»

За многолетнюю и безупречную работу, активное участие в решении вопросов занятости инвалидов коллективу предприятия ВОС ООО «Елабуга УкупрПласт» была вручена Почётная Грамота Министерства труда, занятости и социальной защиты Республики Татарстан, а также объявлена Благодарность Министерства промышленности и торговли Республики Татарстан.

Отдельным работникам предприятия были вручены Почётные грамоты указанных министерств, награды Всероссийского общества слепых и администрации города.

(по информации предприятия ВОС ООО «Елабуга УкупрПласт»)

Источник

Постановление ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов» и развитие специальной школы

Постановление «О педологических извращениях в системе наркомпросов» и практика обучения лиц с нарушением зрения

Школа для детей с нарушением зрения от принятия постановления «О педологических извращениях» скорее выиграла, нежели проиграла. Важным шагом вперед стало рождение неполной средней школы слепых с восьмилетним сроком обучения (1937). Продолжилось движение в сторону дифференциации сети, во исполнение приказа Наркомпроса РСФСР №181 (1931), растет число школ слепых II ступени, в 1933 году открываются первые классы для слабовидящих детей. Как мы знаем, до революции главенствующую позицию в деле организации школьного обучения слепых прочно занимала северная столица, не удивительно, что и в советские времена Ленинград сохранял свое лидерство. В 1933 году в городе открылись экспериментальные классы для слабовидящих, впоследствии эстафету у ленинградцев примут Москва, Киев, Горький и Смоленск. Вероятно, в Москве не нашлось подвижников, равных Анне Адлер. Ходить по чиновничьим кабинетам, отстаивая права незрячих детей на образование, оказалось некому, поэтому столичным бюрократам потребовалось восемь лет на исполнение наркомпросовского приказа. Школа для слабовидящих будет открыта лишь в 1940 году, в 1939 году в Москве появятся специализированные ясли на 19 мест.

Начавшаяся в XIX веке конкурентная борьба главных городов страны за пальму первенства в деле обучения слепых, не утихала, каждый предпочитал следовать своим путем [17, §3.5]. На первый взгляд, в том нет ничего необычного, факт скорее подтверждает правило, нежели является исключением из него. Напомним, Франция и Англия, приступая к школьному обучению слепых, изначально сознательно отвергали направление, избранное соседом с другого берега Ламанша[10]. Достаточно очевидно разнились немецкие модели обучения слепых, созданные в прусском Берлине и саксонском Дрездене, а потому не станем удивляться отечественному прецеденту. Извечно соперничающие российские столицы никак не могли придти к согласию по мировоззренческому вопросу: «Что хорошо для инвалида по зрению?» Поражает другое, при строгом насаждении политического единомыслия верховная власть допускала региональное противостояние в области пристального идеологического контроля — в образовании. Или правящая массовой школой жесткая рука, ослабляла хватку, когда речь шла о школе специальной? Трудно удержаться от аналогии: до революции решать вопросы обучения глухих, слепых и умственно отсталых самодержцы доверяли своим супругам, ставя их во главе Ведомства учреждений Императрицы Марии, Министерство народного образования надзором за специальной школой не утруждали. В СССР специальную школу передали в ведение Наркомпроса, но традиционное к ней отношение в правительстве сохранилось. Возможно поэтому строгость приказов, издаваемых Наркомпросом РСФСР по «дефективному детству», зачастую оказывалась декоративной. Территории, которые почему-то считали эту тему значимой, находили способы исполнить указание руководства, другие же предпочитали поручения Наркомпроса волокитить. Во многом реакция регионов зависела от степени активности местных отделений Всероссийского общества слепых. Точно так же, как ВОГ стимулировал развитие системы образования глухих, ВОС оказался реальной силой, способной расшевелить региональные органы управления образованием.

Наркомпрос Чувашской АССР постановление СНК РСФСР «Об учреждениях для глухонемых, слепых и умственно отсталых подростков» (1926) застало врасплох, опыта обучения детей с нарушением зрения, как и тифлопедагогов, регион не имел. А потому, собрав 30 слепых детей школьного возраста, наркомпрос ЧАССР отправил их за четыреста километров в Вятку. Тамошняя школа имела статус начальной, а потому в 1931 году чувашские ученики «первого призыва» вернулись назад. Наркомпросу ЧАССР оставалось доложить об исполнении начальственного указания, из скромности умолчав о том, как складывалась судьба слепых детей, не попавших в команду 1926 года. На приказ Наркомпрса РСФСР о необходимости охватить слепых детей всеобучем (1931), можно было ответить, что указание уже выполнено, 30 слепых детей, выявленных пятью годами раньше, требуемое начальное обучение уже прошли! Но тут сказало своё слово общественное объединение слепых. Участники II съезда слепых Чувашии, состоявшегося в августе 1932 года, постановили открыть в республике начальную школу для незрячих детей. Выполняя решение съезда, руководство Чувашского правления ВОС «подыскало пустующее помещение в селе Ковали». По иронии судьбы, до революции это небольшое здание принадлежало местному купцу. В Советской России купечество извели, деятельную благотворительность запретили, тем не менее, дом слепым детям построил, правда, не зная об этом, «филантроп». Под специальную школу также отдали небольшое одноэтажное здание, в котором до того размещался сельский совет, и «два конфискованных сруба, стоявшие поблизости». Судя по тому, что на совместном заседании коллегии наркоматов соцобеспечения и просвещения сообщение о наличии помещений сделал заместитель председателя Чувашского правления ВОС К.И. Ильин, с большой долей уверенности можно утверждать, что получены они были исключительно стараниями общественной организации. В пользу нашего предположения говорит и факт назначения К.И. Ильина «организатором и заведующим Ковалинской начальной школы-интерната для слепых детей ЧАССР». Открывшееся в ноябре 1932 года учебное заведение было рассчитано на 40 учащихся, принимали в него детей не старше 12 лет. «В 1934 году Наркомпрос открыл в Козловском районе школу для незрячих подростков, в марте 1935 года, из двух школ была создана одна в деревне Чешлама Козловского района. В 1936 году директор школы А.Г. Обухов поставил вопрос о строительстве типового школьного здания или поиске помещения. Такое помещение нашлось в селе Чуварлеи Алатырского района. В 1937 году в селе Чуварлеи была открыта восьмилетняя школа для слепых детей. Через год в школе уже обучалось 120 человек».

Стараниями все того же Чувашского правления ВОС «почти в каждом районе были организованы ликбезы. В 1933 году при Ядринской профшколе были организованы восьмимесячные курсы для поступления на рабфак. В 1935 году в г. Канаше организованы шестимесячные подготовительные курсы для поступления в высшие учебные заведения. К 1940 году системе Брайля было обучено более 300 человек. В Чувашском педагогическом институте обучалось около 20 незрячих».

В лице ВОС Наркомпрос РСФСР обрёл деятельного и настойчивого партнера. Члены общественной организации без устали искали способы организации курсов по ликвидации неграмотности взрослых слепых, их профессионального обучения, создания рабочих мест для незрячих, требовали от местного руководства охватить слепых детей всеобучем. Во многом благодаря неустанной деятельности активистов ВОС, к моменту выхода постановления «О педологических извращениях» школа слепых доказала государству значимость своей работы и избежала удара карающего меча.

ВОС «плодотворно участвует в работе Наркомпроса РСФСР по организации школ-интернатов для слепых детей, добивается принятия государственных актов, позволяющих незрячим учиться на рабфаках и в вузах. Своими усилиями и участием в политической жизни страны ВОС добивается включения в Советы местных органов власти депутатов из числа незрячих»[11]. Результаты деятельности ВОС в обеспечении образования незрячих, организации их трудовой и профессиональной подготовки оказались столь высоки, что в 1940 году правительство разрешает общественной организации создавать собственные учебно-производственные мастерские и комбинаты.

Степень влияния ВОС на принятие административных решений в сфере социальной политики нетрудно оценить не примере Московской городской организации ВОС. В конце 1930-х годов она уже «выступала не как ходатай по делам слепых, а как организация, наделенная Советским правительством полномочиями участвовать в работе центральных и местных государственных учреждений при разработке вопросов, касающихся обучения, воспитания, трудового устройства и культурно-бытового обслуживания слепых» [3, с.55]. В год создания ВОС (1925) из немалого числа незрячих москвичей работу имели не более сотни, накануне Великой отечественной войны количество трудоустроенных слепых выросло более чем десятикратно. К тому времени Московская организация ВОС объединяла чуть более полутора тысяч человек, из них две трети имели работу, при этом 600 человек были удостоены звания «стахановец», еще 180 – звания «Ударник труда». В первой главе мы упоминали о создании в 1929 году Электромоторного объединения слепых, из 667 работников завода ЭМОС 285 человек являлись инвалидами по зрению, что не помешало ЭМОСу стать «образцовым социалистическим предприятием» и только в 1938 году выпустить свыше 50 тыс. моторов на сумму 7,5 млн. рублей. [3, с.55]. Трудоспособные инвалиды по зрению перестали быть иждивенцами, напротив, многие из них, молодежь в первую очередь, по своей активности мало в чем уступали зрячим сверстникам. Они жили теми же интересами и заботами, что и вся советская молодежь, «включались в группы самозащиты, сдавали нормы на значки ПВХО и ГСО, становились активными членами добровольных обществ Осоавиахима, Красного Креста и МОПРа. Трудовой энтузиазм членов ВОС сочетался с чувством патриотического долга. На средства незрячих было построено два самолета им. Всероссийского общества слепых» [3, с.56].

Эффективность труда незрячих, их «социальная ценность» стали для государства очевидными, вкладывать бюджетные средства в общее и профессиональное образование слепых имело смысл.

Вне всякого сомнения, начиная с 1930-х годов, специальные школы открывались там, где члены ВОС оказывались наиболее настойчивыми. Так произошло в Башкирской АССР, Татарской АССР и Чувашской АССР. А как обстояли дела в союзных республиках? Наркомпрос Украинской ССР, в дополнение к действующим, создаёт шесть новых школ. Успехи Наркомпроса Белорусской ССР много скромнее. Минская школа слепых, открытая в 1897 году, после эвакуации времен первой мировой войны вернулась в белорусскую столицу в 1920 году. «В поисках лучших условий для жизни и работы, — пишет О.Т. Мороз, — Минская школа слепых переводится в [1930-е] годы в г. Красный Берег, а затем в Могилёв» [21, c.82]. Вплоть до начала 1960-х годов республика будет довольствоваться этим единственным учебным заведением. Первой в Казахской ССР оказывается Алма-атинская начальная школа-интернат для слепых детей (1932), через шесть лет её преобразуют в неполную среднюю, затем в среднюю школу (1941). Принимает решение открыть профильное учреждение руководство Армянской ССР, благодаря чему в Ереване появляется республиканская школа-интернат для слепых детей (1938) [21].

Накануне Великой Отечественной войны сеть школ для слепых и слабовидящих детей объединит свыше 70 учебных заведений, из коих более половины работали в статусе неполных и полных средних школ.

Несколько слов следует сказать о том, как и чему учила специальная школа. Во-первых, специальной она, строго говоря, не являлась, скорее ее следовало называть общеобразовательной школой для слепых детей. «Крайне болезненным вопросом нашей школы, — вынужден признать З.И. Марголин, — является программный вопрос. Специальные программы для школ слепых отсутствуют. Учебно-воспитательная работа школы слепых регулируется общим годовым планом, полугодовыми, четвертными и рабочими планами педагогов и воспитателей. В крупных городах общие установки к составлению плана даются методкабинетами. Переработка всех планов применительно к условиям работы школы слепых осуществляется заведующими учебными частями и методическими совещаниями» [18, с.117].

Во-вторых, учиться детям приходилось на пределе физических возможностей — предложенная учебная нагрузка значительно превосходила нагрузку учащихся массовой школы, недельная разница составила 7 уроков.

В-третьих, в школьных библиотеках, как правило, отсутствовала учебная и художественная литература, изданная шрифтом Брайля. Книги, которые до революции вручную создавали педагоги и члены Попечительства о слепых, как мы знаем, были изъяты и уничтожены по идеологическим соображениям. Не станем строго судить советских цензоров, признававших опасными произведения русских классиков, которые широко издавались обычным шрифтом. Вспомним муки Анны Адлер, доказывавшей цензорам старорежимным, что Евангелие, напечатанное по Брайлю, нет оснований признавать крамолой. Беда заключалась в том, что среди советской интеллигенции не оказалось подвижников ранга А.А. Адлер, А.И. Скребицкого, И.В. Цветаева, некогда приложивших немалые усилия, добиваясь того, чтобы незрячий читатель мог получить доступ к настоящей литературе.

В-четвертых, учебный план специальной школы «являлся слепком с учебного плана массовой школы», строился он не столько в согласии с природой слепого ребенка, сколько с буквой партийно-административных решений.

«Нужно сказать, что срок в восемь лет для неполной средней школы слепых был установлен лишь в 1937 г. По учебным планам прошлых лет срок этот определялся в девять лет. Удлинение срока обучения на год по сравнению с массовой школой падает на начальную школу слепых и объясняется некоторыми усложнениями в обучении слепого ребенка. Если присовокупить к этому некоторую замедленность по сравнению со зрячими в технике чтения и письма, а также и то, что школе почти всегда приходится уделять много времени на привитие слепому ребенку культурно-бытовых навыков (т. е. тех навыков, которые, как правило, даются зрячему ребенку в семье и которые он получает путем подражания), то необходимость удлинения срока обучения станет еще более понятной.

Однако в учебных планах ряда предыдущих лет особенности работы со слепыми детьми далеко не всегда учитывались: учебный план являлся слепком с учебного плана массовой школы. Значительно лучше построение учебного плана 1937/38 учебного года, но и здесь не все благополучно.

Если же посмотреть проект учебного плана на 1938/39 учебный год и объяснительную записку к нему, то не трудно убедиться, что, несмотря на ряд преимуществ (как, например, возобновление преподавания иностранного языка в школах слепых), и этот последний проект плана страдает рядом недочетов, присущих планам предыдущих лет. (Недостаточное количество часов по профессионально-трудовой подготовке и по отдельным общеобразовательным предметам, перегрузка учащихся).

Перегрузка объясняется, главным образом, необходимостью дать профессиональную подготовку. При учете того, что по возрасту своему слепые учащиеся старше на два и более года учащихся соответствующих классов массовой школы, подобное увеличение количества учебных часов не внушает опасений.

Многие квалифицированные тифлопедагоги признавали несоответствие учебных планов возможностям незрячих учеников, однако встречались и понятливые работники, находившие тому «разумные объяснения». Конечно, в стане тифлопедагогов было немало талантливых, хорошо образованных, наконец, трезво мыслящих людей, но их мнением руководители отрасли редко интересовались.

Анализируя практику обучения слепых в контексте жизни страны во вторую половину 1930 годов, следует помнить о размахе индустриализации, успехах колхозного строительства, стремительного развития советской науки, достижениях в организации общего начального, среднего и высшего образования, не забывая, что это время войдет в нашу историю под именем «Большого террора». Слепые и слабовидящие дети жили в той же политической атмосфере, что и их родители, педагоги, все население СССР, им выпали общие невзгоды и общие радости. Жизнь одних складывалась трагично, жизнь других – удачно, а потому, не фиксируя внимание на конкретных судьбах, признаем решающее обстоятельство анализируемого периода эволюции отношения советского государства и общества к инвалидам — инвалиды по зрению впервые в истории отечества получили небывало широкий доступ к образованию.

Взглянем на события тех лет глазами директора Московской специальной школы-интерната № 112 Анны Ивановны Сизовой.

«Под руководством воспитателей ребята изготовляли рельефные пособия, выращивали овощи в дачном пос. Клязьма, совершали экскурсии в музеи и на природу. Юные физкультурники Москвы в 1938 г. принимали участие в первых в СССР легкоатлетических соревнованиях среди незрячих школьников и завоевали переходящее Красное знамя Всероссийского общества слепых. В бывшей пришкольной церкви развернулась экспозиция школьного музея, рассказавшая о счастливом детстве незрячих советских ребят, которые только по документам знали о трудной жизни слепых детей в старой Москве.

Шел процесс становления личности слепого как равноправного строителя социалистического общества. Московская спецшкола делала все возможное, чтобы полнее раскрывались духовные и физические способности молодого человека, формировалась его активная жизненная позиция.

В 30-е гг. из стен московских вузов ежегодно выходило 10-15 молодых специалистов. Они работали преподавателями в школах и техникумах, адвокатами и юрисконсультами, редакторами и корректорами брайлевской литературы. Первый из незрячих доктор физико-математических наук Л. С. Понтрягин создал новую математическую дисциплину — топологическую алгебру. В 1941 г. научное открытие незрячего математика было отмечено Государственной премией. Ученые степени кандидатов наук получили математики И.В. Проскуряков и А.С. Пархоменко, юрист А.И. Цицхладзе, тифлопедагог 3.И. Марголин, историки В.Н. Шевяков и И.Э. Барер. Выпускники консерватории и музыкальных училищ оформлялись на работу в две хозрасчетные бригады профессиональных музыкантов, созданные при Мосгоротделе в 1933 г. Незрячие артисты выступали в концертных залах, парках, обслуживали предприятия общественного питания, кинотеатры столицы.

В Москве начали формироваться кадры незрячей интеллигенции. В 1938 г. при горотделе ВОС была создана секция работников интеллектуального труда. Круг интеллектуальных профессий, которыми овладевали незрячие, постоянно расширялся» [22, с.49-52].

Во исполнение постановления СНК РСФСР «Об упорядочении дела выпуска литературы для слепых» Секция брайлевской литературы, прежде действовавшая в составе Отдела по изданию учебной и учебно-методической литературы для специальных школ Учпедгиза, преобразуется в отдельную редакцию литературы для слепых (февраль 1937). Результатом реорганизации становится рост числа изданий и их тиражей, в 1937 году выпушено 57 наименований книжной продукции, в 1938 году – 94, в 1939 – 178. Улучшается качество печати и внешний вид книг, которые, кроме всего прочего, теперь выходят в прочном переплете. С 1938 года шрифтом Брайля для библиотек школ слепых издается журнал «Советский школьник». Интенсификация книгоиздательства способствовала укреплению и расширению сети библиотек для слепых, к 1939 году на территории Российской Федерации их уже 203, к 1941 году – 268. В свою очередь деятельность библиотек позитивно сказывалась на распространении грамотности среди лиц с нарушенным зрением, по данным ЦП ВОС, на 1 января 1941 года из 21410 инвалидов I и II групп по зрению, являвшихся членами ВОС, грамотные составляли 51%, малограмотные – 24%, неграмотными оставалось около 25% незрячих.

Благодаря работе редакции литературы для слепых совершенствуется учебно-методическое обеспечение специальных школ, их комплектуют рельефными географическими картами, таблицами, чертежами, а также столь необходимыми ученикам брайлевскими приборами. Школьные кабинеты пополняются разнообразными макетами и пособиями по естествознанию, приборами для занятий по физике. Приобретя необходимое оборудование, базовые учреждения (Воронеж, Киев, Ленинград, Москва) начинают самостоятельно изготавливают муляжи, глобусы, географические карты.

При всей радужности картины, смущает одно обстоятельство: при благосклонности партийного и советского руководства страны, активности правления и рядовых членов ВОС, интенсивной работе «Учпедгиза» большая часть школа слепых оставались в статусе начальных, лишь немногие работали как школы II ступени. Когда в марте 1937 года немногочисленные энтузиасты попытались убедить других участников, проходившего в Москве семинара завучей школ для слепых, в необходимости создать в стране хотя бы две — три специальных полных средних школы, их предложение не было понято. Распоряжений от правительства не поступало, а по личному разумению большинства административных работников специальных школ начального образования хватало с лихвой. Достаточно сказать, что старейшая в Сибири Иркутская школа слепых оставалась начальной вплоть до 1944 года. «Среди некоторых учителей школы бытовало мнение, что слепым не нужно дальнейшее образование, достаточно научиться читать, писать и считать, поэтому никто не стремился расширять программу обучения. Но тех детей, которые хорошо учились, устраивали для продолжения учебы в массовую семилетку, а жили они при интернате. Домашние задания им помогали выполнять воспитатели, т.к. учебников по Брайлю еще не было» [10, с.19].

Заметим, так обстояло дело не где-нибудь, а в Иркутске — городе, в котором стараниями Б.К. Кукеля полувеком раньше удалось учредить Попечительство Императрицы Марии Александровны о слепых (1893), а почетный гражданин Иркутска купец И.С. Хаминов пожертвовал на благотворительные цели более миллиона рублей, частично пошедших на создание школы для слепых (1894). Не поддержали идею среднего образования слепых детей в учреждении, где беззаветно служила учительница А.П. Попова, волонтером прошедшая курс обучения в Петербургском Александро-Мариинском училище для слепых (1894). Вряд ли упомянутые новое поколение школьных работников читало «Письмо о слепых в назидание зрячим», опубликованное Дидро за два столетия до описываемых событий, едва ли они слышали имена Николаса Саундерсона, Константина Грота, Анны Адлер, Василия Ерошенко, Ивана Соколянского. Впрочем, при официальном небрежении дореволюционным наследием, преследовании авторитетных педологов и дефектологов подобное невежество даже вполне добросовестных и искренних практиков не удивительно.

Следует особо подчеркнуть, что основным контингентом специальной школы являлись не слепые от рождения дети, а утратившие зрение в дошкольном и младшем школьном возрасте. Высокие показатели успешности образования объясняются и правилами комплектования специального учебного заведения, отказывавшего в приеме детям, у которых слепота сочеталась с умственной отсталостью.

Требуя расширения сети школ для детей с нарушением зрения, правительство не пошло на увеличение числа вузов, готовящих тифлопедагогов. Запросы огромной страны предполагалось удовлетворить силами одного отделения дефектологического факультета Ленинградского педагогического института им. А.И. Герцена. Повышение квалификации работающих педагогов доверят Всероссийским курсам, открытым в 1938 году на базе Московской школы слепых.

Итак, традиция обучения незрячих начала формироваться в нашей стране в последнюю четверть XIX столетия, фундамент специального образования слепых детей был заложен старейшими учреждениями Петербурга и Москвы. Накануне Октябрьской революции 1917 года в Российской империи действовало 36 училищ для слепых, обеспечивающих воспитанникам образование в объеме программы начальной школы и ремесленное обучение. Число учащихся (1600 человек) явно не соответствовало общему количеству незрячих детей школьного возраста. Система подготовки тифлопедагогов, в отличие от подготовки сурдопедагогов, в Российской империи сложиться не успела.

Октябрьская революция 1917 года прерывает начавшую складываться традицию обучения слепых детей, основанную на христианском миропонимании. Пересмотрев цели и смыслы образования дефективных детей, советское правительство приступает к формированию новой практики обучения слепых детей, основанной теперь на атеистическом и коммунистическом мировоззрении.

Благодаря приказу Наркомпроса РСФСР «О введении всеобщего обязательного начального обучения физически дефективных, умственно отсталых и страдающих недостатками речи (логопатов) детей и подростков» (1931) в 1930-е годы ширится сеть специальных школ для слепых детей (более 60 учреждений с шестью тысячами учащихся). Тогда же сеть начинает дифференцироваться, появляются классы для слабовидящих детей, неполные средние школы слепых с восьмилетним сроком обучения и, наконец, полные средние школы слепых.

Все большую роль в развитии сети учебных заведений для детей с нарушением зрения играет Всесоюзное общество слепых. Благодаря активности работников ЦП ВОС и региональных отделений к концу 1930-х годов удается обеспечить охват всеобучем детей с нарушением зрения почти во всех регионах СССР. Однако наряду с явными достижениями – ростом сети школ и классов для детей с нарушением зрения, последние нельзя назвать специальными в полном смысле этого слова. Отсутствовало специальное содержание образования, учебные планы и программы были взяты из обычной школы и не приспособлены к слепому ребенку, большинство педагогов не имело высшего дефектологического (тифлопедагогического) образования. Накануне Великой отечественной войны обучением в специальных школах и классах удалось охватить тех детей с нарушенным зрением, кто был способен усвоить программу общеобразовательной школы I-II ступени. Эти особенности развития советской практики обучения детей с нарушениями зрения дадут себя знать на следующем этапе.

Итак, влияние постановления ЦК ВКП(б) и СНК Союза ССР «О педологических извращениях в системе наркомпросов» на жизнь советской специальной школы далеко не однозначную. При отсутствии крепкой образовательной традиции, попыток ученых и практиков защитить направление, без общественной поддержки, как это случилось со вспомогательной школой, правительственный документ звучал приговором. В тоже время постановление задало импульс к дальнейшему совершенствованию системы образования лиц с нарушением слуха и зрения, т.е. в тех областях, где уже существовали сложившиеся традиции обучения и возможность опоры на общественные организации.

[1] Цит. по: Родин А.М. Из истории запрета педологии в СССР [aprol-pro.narod.ru/student/pedagogika/005.htm]

[2] Цит. по: Родин А.М. Из истории запрета педологии в СССР [aprol-pro.narod.ru/student/pedagogika/005.htm]

[3] Постовский Н.П., Бергман Е.А., Постовская М.П. Вспомогательные школы за границей. – М., 1912. С.12.

[4] Вспомогательные школы для отсталых детей. Сб. /Под ред. Е. В. Герье, Н. В. Чехова. — М., 1923. С. 144.

[5] В Германии вспомогательной школе предписывалось воспитать в умственно отсталых детях «немецкий характер» (трудолюбие, дисциплину, законопослушание, религиозную нравственность, прилежание, любовь к порядку), а также обучить их ремеслу.

[6] Коновалов Николай Александрович (1884-1942), профессор психологии. Окончил Петербургскую духовную академию (1911), одновременно был вольнослушателем психоневрологического института. С 1912 по 1917 г. преподавал психологию и педагогику на Высших женских курсах и Петербургских женских институтах ВУИМ. В 1917-1918 гг. преподавал в трудовых и вечерних школах Петрограда. С 1919 по 1922 г. профессор педагогики и психологии, с 1921 г. — ректор Вологодского педагогического института. С 1922 г. профессор Пермского университета, состоял заведующим отделом социального воспитания (1923-1930), декан педагогического факультета (1930–1931).

[7] Бубнов Андрей Сергеевич (1884-1938), советский политический деятель. С сентября 1929 г. Нарком Просвещения РСФСР. В октябре 1937 г. был арестован, военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к расстрелу (1 августа 1938 г.) и в тот же день расстрелян. Его участь разделят начальники Управления начальной школы Н.П. Виноградский, Управления средней школы Л.А. Цехер, заведующий Учпедгизом Н.В. Вихирев. В 1956 г. всех их посмертно реабилитируют.

[8] В кн.: Труды первого всероссийского съезда по экспериментальной педагогике (декабрь, 1911). М., 1912. С.422-423.

[9] Накануне 1940/41 учебного года УССР имела 83 школы для глухих (9419 учащихся), 1 школу для позднооглохших (182), 3 детских дома для глухих дошкольников (около 200 детей), 93 школы для взрослых глухих (около 3000 учащихся).

[10] В отчете Английской королевской комиссии о слепых и глухонемых (1885) это положение формулируется как принципиальная позиция: «Англия в деле помощи слепым с самого начала шла своей дорогой. Лишь изредка соприкасалась с тем, что было выработано на континенте» [16].

Источник