Стелла Клименко — о здоровье, дружбе с Клопотенко и отношениях с Николаем Люлько
На прошлой неделе шоу «МастерШеф. Профессионалы»-3 по состоянию здоровья покинула Стелла Клименко. У девушки свой бизнес: она готовит соусы, маринады, конфитюры, варенье. На кухне начала работать с 16 лет, еще во время учебы на архитектора. У Стеллы огромный опыт работы в Азии, Польше и Европе. Она открывала заведения во Львове и была бренд-шефом в ресторане за границей. А чем Стелла Клименко занимается после проекта? Узнайте в материале!
Стелла, мы записываем это интервью во львовском заведении «MolodoZeleno». Чем вы здесь занимаетесь?
Я приехала в «MolodoZeleno» помочь ребятам обновить меню и запустить заведение, которое откроется на втором этаже. Мы проработали 68 блюд за неделю, и это было совсем не просто! Но мне здесь нравится, команда хорошо приняла, и очень хочется здесь оставить что-то крутое и запоминающееся!
Но вы не увольнялись из «Аляски»?
Конечно, нет. Я слезливо умоляла шефа, чтобы он отпустил на несколько недель, потому что мы давно об этом договаривались. А еще я давно хотела поехать во Львов! (Улыбается. — Прим. ред.).
С шефом, наверное, было не так тяжело договориться, ведь это Николай Люлько?
Мы хорошо общаемся, и он прекрасно понимает меня. У нас хорошие, дружеские отношения. Мы друг друга страхуем на работе. И на самом деле, я уже хочу вернуться в Киев и немного осесть. Чувствую, что устаю от поездок, ведь нужно постоянно адаптироваться и т.д. Это безумно интересно, но есть основная работа, которой я очень дорожу. Ну, и плюс генерировать такое количество идей без перерыва очень сложно. Загорается красная лампочка.
Вы и Николай Люлько работаете в одном заведении. Как вас на шоу отпустило начальство?
Колю отпустили, потому что это Коля. Он действительно очень сильно поднял этот ресторан! А если он станет победителем? Понимаете, какая это гордость для заведения!
Вы все между собой сейчас хорошо общаетесь?
Конечно! У нас идеальные рабочие взаимоотношения!
А на конкурсах проекта никто никого не «топил»?
Нет. Во-первых, я хотела, чтобы Коля выиграл. И сейчас очень этого хочу и болею за него.
Разве вы не хотели победить на шоу?
Мы договорились о том, что мы не валим друг друга до финала. Мы помогаем, доходим до пятерки, а там уже победит тот, кто из нас будет самым профессиональным. Также мы вместе учились на проекте. Я, Витя и Коля были на одной волне и общались абсолютно легко, просто и без напряга.
Из проекта вы ушли из-за болезни. Как вы себя тогда чувствовали?
Уже на втором конкурсе, когда к нам пришли уважаемые гости и приехали участники второго сезона, я себя чувствовала очень плохо. Когда я подошла к администратору и рассказала о своем самочувствии, она сразу заметила: «У тебя температура!». После этого я попала в больницу. Но я понимаю, что могла бы быть в финале 100%! Было очень неприятно… Приехать домой, наблюдать за тем, как все готовятся к финалу, скидывают фото, а тебя там нет… И ты для этого ничего не сделала!
Все очень сильно переживали за ваше здоровье. В социальных сетях полно комментариев поддержки!
Это так приятно! Вчера, когда я пришла домой и глянула количество комментариев под своим последним постом в Инстаграме, то просто не могла в это поверить! Две тысячи лайков и сообщений! Я даже не разделась и начала каждому отвечать. Это так приятно! Но и злостных комментариев хватает. Вчера, например, мне пришло самое жесткое сообщение! Я даже не могу это вам прочитать…
Вы дружите с Евгением Клопотенко уже много лет. Кто кого привел в кулинарию?
Мы одновременно начали заниматься любимым делом. Лет 14, наверное, уже. С Евгением мы познакомились на первой уличной еде в Киеве. В то время он начал открывать конфитюр, а я занималась только вареньями. И мы с ним так хорошо спелись! Он мне как брат. Даже тогда, когда Женя стал известным и выиграл «МастерШеф», мы с ним встречались и не переставали общаться. Я его воспринимаю просто как человека, а не звезду. Он крутой!
Евгений вас поддерживал на проекте?
Конечно! Мы с ним созванивались постоянно!
Выходит так, что даже на проекте вы дружили только с парнями. А в соцсетях вам даже приписывали роман с Николаем Люлько!
Да, я читала… Мне писали разное, но самое смешное: «Так и до любовницы недалеко» (смеется. — Прим. ред.). Я смеялась, ведь уже долгое время дружу с Колей и его женой и часто сижу с их дочкой. Все прекрасно все понимают.
А вам предлагали перейти работать в другое заведение?
Да, но я работаю в «Аляске», и мне все очень нравится! Я дорожу своей работой, коллегами, шефом и всем тем, что у меня есть!
Совсем недавно Ольга Мартыновская запустила собственную кулинарную академию. Вы не думали над тем, чтобы создать свои кулинарные курсы?
Я бы очень сильно этого хотела, но когда? Во первых, у меня консалтинги, а во-вторых, я правая рука Коли. Если его нет на работе, то все на мне. Я очень много работаю и иногда даже не успеваю увидеть родителей. Конечно, это очень интересно, но, может, это будет актуально тогда, когда все более-менее устаканится…
За кого вы болеете на проекте?
За Витю и Колю. Считаю их сильными профессионалами своего дела. Ну, и за Лилю болею, конечно! С ней была знакома до проекта, мы вместе работали и жили. Лиля — очень сильная личность! И для меня это очень родной человек! Я рада, что участвовала в «МастерШеф. Профессионалы» с такими крутыми людьми! Очень классно, что нам удалось поработать вплотную с судьями. Проект дал очень много приобретенных знаний, новых техник, и я считаю, что, если у шефов есть такая возможность, то ею нужно воспользоваться!
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Источник
Коля мастер своего дела
Тут Коля задумался и решил, что он перехватил. Начиная со слов «в ту эпоху», он энергично перечеркнул чернилами крест-накрест все до последней строки. И под этим решительно написал:
«Куда уж мне, дураку.
Ах, как я сейчас почувствовал свое ничтожество! Как я еще мало знаю! И берусь судить. Нахватался где-то чего-то. А за какую тему взялся! Да что и говорить! Слаб Колька, слаб. Плаваешь по поверхности. Нет у тебя глубоких знаний. Настоящих знаний! Плохо. ПЛОХО».
И светотени будней
Он был еще несколько раз вместе с дядей Левой в театре. Около тридцати раз перерисовал композицию «Чичиков у Собакевича», которую задумал после того, как посмотрел в Художественном театре «Мертвые души» в декорациях дяди Володи. Собакевич получился довольно быстро. А вот голова Чичикова, сколько Коля ни поворачивал ее в разные стороны, сколько ни стирал резинкой, как ни искал нужный поворот, так и не вышла… И остался расторопный гоголевский герой на этом рисунке во фраке, в пышном галстуке и стоячих воротничках, но без головы.
Сделал Коля еще одну акварельную композицию о Большом театре. Расплывающееся сияние бронзовых бра, алый бархат лож, позолота ярусов…
Но теперь его тянуло от нарядного, внешне импозантного — в глубину жизни, к ее маете, к труду, к новой красоте, которую добывали незаметные, работящие люди. Он уговаривал Женьчу, чтобы тот как-нибудь устроил ему посещение завода. Договорились, что туда пустят небольшую экскурсию учеников Художественной школы.
Гордый Женьча встретил их у табельной. Он волновался, когда выдавали пропуска, и некоторое время ходил вместе с Колей, Витей и другими ребятами школы по заводу.
Потом всех провели в цех, где работали молодые ремесленники. И тут Женьча заступил на смену. Сосредоточенный, немножко взволнованный, но полный непривычной в нем солидности, встал рыжий Женьча — нет, не Женьча, токарь-скоростник Евгений Стриганов — к своему станку. Застегнул, оправил спецовку, не спеша оглядел станок, одним коротким, хорошо наметанным движением вставил деталь, другой рукой подвернул резец, включил мотор.
Взвывая все выше и выше, загудел станок; слилась в сверкающий конус бешено вращающаяся деталь; брызнула, пузырясь, жемчужная эмульсия; топорщась, засверкала тонкая стружка.
Пожилой мастер подошел к экскурсантам, наклонился к ним, чтобы перекричать гуденье станков:
— А? Тоже художник своего дела?
Через неделю Коля показал Женьче большую акварель «Заводской двор». Подивился Женьча, как хорошо, радостно для глаза и в то же время очень точно передал Коля знакомую обстановку большого двора на заводе: и тяжелую кладку цеховых стен, и застекленные переплеты оконных проемов, и сноровистые движения людей, работавших во дворе на проводке нового подземного кабеля. Если «Увертюра», казалось, вся была полна тишины, то здесь будто лязг, стук и гулкие, отдающиеся в металле и камне голоса доносились с рисунка. Только одну неточность подметил Женьча: рабочий не совсем верно держал отбойный молоток, которым он вспарывал асфальт. И Коля, не споря, тут же поправил это место в композиции, ибо знал, что Женьча зря не скажет.
Потом ему захотелось изобразить новую, строящуюся Москву. Он долго прикидывал, как лучше расположить рисунок, искал детали. Заполнил сперва большой картон изображением машин, троллейбусов, пешеходов, устремленных куда-то в едином потоке уличного движения, наметил леса строящихся зданий и небо с летящими краснозвездными самолетами.
Но композиция получилась суматошной, плохо смотрелась и не передавала того вдохновляющего рывка ввысь, который ощущал сам Коля, когда бродил по новым московским улицам и радовался этажам, взметнувшимся в небо, алым флагам, поднятым на лесах и ажурных кранах. Ему казалось, что Москва закрепляет в голубых высях контуры и краски какого-то нового, еще невиданно чудесного салюта в честь солнечных трудовых своих побед. А вот этого как раз и не передавал пока ни один эскиз…
Размышляя над этим, ломая голову, как лучше и лаконичней выразить самый дух московской стройки, направление ее мощного порыва, Коля вчитывался в рассуждения Сурикова о законах композиции:
Источник