Философия и медицина: взаимосвязь
Философия и медицина — науки, тесно связанные между собой предметом изучения, человеком. Цель философских исследований – духовное начало, мысли, предшествующие поступкам. Медицина – более точная наука, которая призвана практически исцелить человеческие недуги. Тем не менее, практикующие врачи всегда интересуются мнением философов о влиянии духовного начала на здоровье. Философы, в свою очередь, изучая душу, стремятся выявить первоистоки заболеваний.
Медицинская философия как наука
Тесная взаимосвязь философии и медицины нашла себя в отдельном разделе научных трудов медицинской философии. Это отдельная наука, которая изучает законы онтологии, этики и эпистемологии в области медицины, познавательную сторону медицины, ее роль в развитии общества и социальной сферы. Философия медицины обобщает в систему понятия о роли человеческой деятельности, о месте медицины в общественной жизни, как отдельной личности, так и целых народов.
Одним из основных вопросов изучения этой науки являются моральные и этические отношения врача и больного, целесообразность тех или иных действий в свете исторических и религиозных мировоззрений разных культур.
Философия и медицина – что общего
Методы воздействия на личность у этих двух наук предельно разные. Несравнимо мысленное течение философского разума и точные, быстрые решения врача. Яркий тому пример – практика хирурга. На обдумывание своих действий ему приходится порой тратить секунды, промедление может стоить человеческой жизни – высшего мерила Вселенной. Точная, определенная и быстрая практика – это медицина. Наука философия пользуется мыслительными методами, осознание некоторых вещей приходит к человеку годами. Объединяет эти гуманитарные науки не только направленность на человека, как объект изучения.
И философия, и медицина ставят сходные задачи, ориентируются на одинаковые цели, используют единые методологии. В конечном итоге обе эти науки объединенными усилиями призваны решить одну и ту же задачу – обеспечить выживание на Земле человеческого рода и укрепить его приспособленность к внешним факторам. Действия медиков и философов в этом отношении различные. Медицина призвана укрепить телесное здоровье, философия – лечит душу и укрепляет моральные позиции.
Теория или практика
Философия и медицина, что важнее для жизни? Какой из этих факторов первостепенный в решении вопроса укрепления человеческих позиций в мире, особенно в наш век стремительного развития прогресса и новейших технологий? Зачем философия роботам, которые уже сейчас могут заменить человека во многих сферах, а искусственные органы работают в человеческом теле, как родные?
И все-таки все чаще ученые-медики оборачиваются к древним истокам, когда мыслительное лечение было неразрывно связано с лечением практическим. Влияние изменения самосознания на физическое состояние, изменение течения заболевания под действием измененных взглядов и жизненных принципов становятся темами в исследовательских медицинских трудах.
Влияние на здоровье экологии, питания, физической активности занимает не большую составную, чем психологическое состояние человека. Иными словами: философия жизни отдельной личности находит отражение в ее медицинских показателях. Любой врач должен быть первоначально психологом. Нельзя полностью вылечить тело, не оказав положительное влияние на душу.
Философия народной медицины
Каждый человек приходит в этот мир, не имея никакого багажа, в прямом смысле голым и босым. Но, в то же время, каждый имеет свое особенное богатство, свой мир, свой талант, свои индивидуальные, не сходные ни с чем способности, которыми его наградил Космос. Под влиянием внешних обстоятельств: устоев общества, религии, семейных традиций формируется индивидуальная философия человека. Медицина народная рассматривает каждую личность, как отдельный, неповторимый экземпляр, а не просто стандартный набор органов и частей скелета. По этой причине лечение целителей (речь идет о настоящих целителях, а не шарлатанах) будет разным для одних и тех же симптомов. Часто народный лекарь старается изменить именно сознание больного. Философия древней медицины, объединение духовного и плотского нашли свое отражение в изысканиях Гиппократа, Авиценны, Аристотеля, Бебеля.
Восточная медицина
Полным знанием о мире, человеке и его гармонии не владеет ни одна современная культура, но все-таки, восточная философия и медицина наиболее тесно связаны между собой. В то время, тогда Европа пошла по пути чистой науки в медицинской сфере, восточные лекари объединили в своих лекарских и фармацевтических направлениях медицинское, мистическое и философское. Результатом стало то, что врачи этого региона, кроме серьезных современных знаний, опираются на природную интуицию и древние традиции.
Привычные методы восточных врачевателей: иглоукалывания, направленные массажи, причудливые сочетания трав и минералов в настоях, основываются на том, что дух и тело являют одно единое. Болезнь отдельного органа не рассматривают без духовных причин, вызвавших недомогание.
Медицинская этика
Роль философии в медицине для европейских медиков определяется чаще всего на уровне теоретическом. Лекции по философии воспринимаются, как важное, но не первостепенное дополнение к основным знаниям. Тем, не менее, один аспект врачебной практики связан с философией медицины наиболее тесно – это вопрос медицинской этики. Степень доверия к своему доктору определяет сроки выздоровления. С этим не спорят даже самые закоренелые скептики. Право врача решать, когда прекращать лечение, этическая сторона эвтаназии, врачебная тайна – эти вопросы обсуждают и медики и философы. Главная цель их работы сводится к одной древней заповеди: «Не навреди!»
Источник
Имеет ли современная медицина свою собственную теорию или же это дело будущего философия
ТЕОРИИ МЕДИЦИНЫ
Понятие «теория» определяется как система взглядов по какому либо вопросу. В отличие от гипотезы как научного предположения или концепции как системы взглядов, то или иное понимание явления/проблемы, система взглядов теории уже подтверждена практикой и проверена временем, и, что немаловажно, принята определенной частью или всеми членами научного сообщества, а, при ее жизненности и значимости, и вообще обществом. Не смотря на столь емкое определение в одной и той же отрасли науки теорий, как правило, несколько. Большая часть из них носит соподчиненный характер, отражая те или иные стороны целого. Современное глубокое разделение целого на части в любой отрасли знаний, со специализацией, требующей постоянного их накопления «по горизонтали», на первый взгляд, вообще снимает необходимость у отдельного члена научно-практического (в медицине) сообщества присутствия понятия об общетеоретических знаниях. В самом деле, вся теоретическая часть медицины представлена фундаментальными знаниями в физиологии/патофизиологии, анатомии/патологической анатомии, химии, биологии, фармакологии, гистологии. Представители этих дисциплин в меру заинтересованности и более других, практических, специалистов владеют знаниями других дисциплин. Чего не скажешь об их практической компетенции, им самим, в общем то, не нужной. То же, с обратным знаком, относится к врачам. Анестезиологи владеют основами клинической фармакологии и патофизиологии, хирурги – анатомии и патологической анатомии и т.д.
Известным фактом является перегруженность теоретическими предметами студентов медицинских вузов в первые три года обучения. Предметно-практическое преподавание в последующем резко снижает качество и количество обобщающих представлений, утрируя их до узко конкретных приложений. По окончании вуза обучение, уже самостоятельное, носит характер «постановки руки», перенятия штампов практической работы. Вопросам теории медицины места уже нет.
По роду своей деятельности, связанной со складом ума, общетеоретическими построениями занимаются представители так называемой теоретической медицины. Прежде всего – патанатомии и патофизиологии. Так, целлюлярная патология Р. Вирхова, сводившая всю патологию к патологии клеток, по определению Ю.П. Лисицина [85] представляла собой:
| . наиболее полное выражение солидаризма в медицине…, подчеркивающего первостепенное значение в патогенезе твердых образований организма. Цитологические исследования как диагностические приемы и средства проникновения в интимные структуры стали непременным атрибутом современной медицины и основой ряда теоретических построений. |
Работы К. Бернара, И.М. Сеченова, И.П. Павлова заложили основы теории нервизма и кортико-висцеральной патологии, в полной мере сохраняющих свое научно-практическое значение до настоящего времени.
Закономерным продолжением двух основных теоретических платформ стали работы на основе фактов молекулярной биологии и медицины, адаптационно-трофических процессов. Так, теория повреждений клеток свободными радикалами, процессами естественного метаболизма с возникновением атеросклероза, канцерогенеза легла в основу так называемой теории старения или теории «четырех моделей медицины» В.М. Дильмана [39]. Автором выделяется десять «нормальных болезней» (ожирение, сахарный диабет тучных, гиперадаптоз, климакс, атеросклероз, метаболическая иммунодепрессия, аутоиммунные болезни, гипертоническая болезнь, психическая депрессия и рак) как результат развития и взаимодействия экологических, генетических, онтогенетических (развитие организма) и инволюционных (аккумуляционных) факторов.
А.А. Алексеевым сформулирована соединительно-тканная теория биологии и медицины [7]. Автор называет соединительную ткань, которая составляет 85% всей массы человеческого тела, двигателем и механизмом реализации эволюции в сложных живых системах, а интегрирующим заболеванием – соединительно-тканную недостаточность. Значимо, что речь идет о энергоинформационной роли соединительной ткани.
В основу общей теории медицины академика А.Д. Сперанского («Элементы построения теории медицины», 1934) легли общие закономерности адаптационно-трофических процессов в нервной системе.
Появление знания о нейроэндокринных взаимодействиях обусловили появление учения Г. Селье о стрессе и общем адаптационном синдроме – одном из самых ярких явлений теории медицины, теснейшим образом определяющим его практическое применение.
Развитием наших представлений уже на уровне психической жизнедеятельности, где в развитии заболеваний учитываются не только реакции неосознаваемого, но собственно психические процессы, ментально-эмоциональные проявления, стали теории, объединившиеся во фрейдистское (психоаналитическое) и психосоматические направления.
Все вышеперечисленные фундаментальные медицинские теории/концепции охватывали, прежде всего, внутренние процессы, происходящие в организме при взаимодействии с внешними факторами.
Еще более узки направления неогиппократизма/биотипологии, которые, с одной стороны, родились как ответ на технизацию и специализацию в медицине с разрушением целостного восприятия человека, а, с другой стороны, создавали и применяли на практике границы типажа человеческой личности на любом уровне. Следует сказать, что такой подход не нов. В Аюрведе, Тибетской медицине, у Гиппократа, И.П. Павлова, В. Кречмера, М. Мартини, Н. Пенде мы находим классификаторский подход к определению типа личности с лечебно-профилактическими выводами. Идя еще «глубже» Э. Уильямс в работе «Биохимическая индивидуальность» (1960) на основе анализа и синтеза анатомического, биохимического и клинического материала, создает очередную классификацию, которая широкого признания не получила.
Не меньшее в количественном отношении теоретическое наследие представляют теории, так сказать, внешнего опосредования болезни, куда относят теорию социальной обусловленности здоровья и социобиологические концепции. Вообще не касаясь механизмов патогенеза заболеваний, они исследуют их несомненную взаимосвязь с социальными факторами. Поведенческая сторона, определяющая образ жизни индивидуума и сама являющаяся частью образа жизни, формирует наряду с внешне средовыми факторами, от экологических до политических, факторы риска здоровья, роль образа жизни и здорового образа жизни.
Ряд социолого-биологизаторских теорий – теория этологии (К. Лоренц, Н. Тинберген, Н. Фриш), человеческой экологии (Р. Парк, Э. Бюргесс), социобиологии (Э.О. Уилсон) – переносят законы биологических сообществ на человеческую жизнь и еще более опосредованы в вопросе о причинах и характере заболеваний.
Наиболее общей и объединяющей теорией происхождения болезней является теория болезней цивилизации и социальной адаптации. Термин «адаптация» как процесс преодоления организмом неадекватных условий, не соответствующих свойствам организма, не менее популярен, чем «стресс». Дезадаптация как результат неадекватной адаптации (адаптации с нарушением жизнедеятельности) рассматривается как основа заболевания. Теория социальной адаптации от рождения была за рамками только медицинской, и в одном из первых трудов на эту тему («Болезни нашего общества» Э. Гюан, А. Дюссер) рассматривался целый спектр проблем, обусловливающих биологическую, природную, социальную, психологическую дезадаптацию.
Область решения проблемы лежит за пределами медицины, подпадая под известные нам законы развития цивилизации. Такие видные теоретики как Р. Дюбо и О. Тоффлер достаточно пессимистичны в своих прогнозах относительно тенденций развития дезадаптации. Ранее им в противовес, и в большей мере справедливо, звучали возражения теоретиков из стран соцлагеря, дружно строивших коммунизм без травм, болезней и пр. Да и и что возразишь: ради чего зарабатывать деньги в Нью-Йорке, Лондоне или Москве, выматываясь и стараясь «быть как все», если в нищей Кубе одна из самых развитых в мире систем здравоохранения и одна из самых высоких продолжительностей жизни? Вопрос «заезженный», но «направление движения» прежнее – к новым победам цивилизации!
Теория географического детерминизма, конвергенции Т. Мальтуса (1798 г.) и в последующем неомальтузианцев имеет, пожалуй, самое отдаленное отношение к собственно медицине. Справедливый постулат о болезнях и вырождении членов общества как прямом результате увеличения его численности выше критической отметки справедлив, но более приложим, например, к экологии.
Академиком Ю.П. Лисициным и В.П. Петленко сформулирована детерминационная теория медицины, в основу которой были положены принципы детерминации, отражения в живой системе. «Основная цель построения детерминационной теории», — по мнению авторов, — свести в единую систему все основные современные знания, накопленные в области медико-биологического исследования».
| Именно адаптивное реагирование как явление специфическое для организмов детерминационного отражения определено нами как базовое положение… Доктрина адаптивного реагирования – детерминационный фактор всегда специфично преломляется через внутренние системы [86]. |
На этой платформе авторам показалось возможным объединить представления о гомеостатическом, эволюционном, экологическом, адаптивном, психосоматическом детерминизме с описанием процессов формирования здоровья или болезни.
Внешнее разнообразие всех освещенных концепций с оригинальностью представлений действительно нового, никак не предполагает их эксвизитности в системе взглядов. Теории по своей сути ассимилируют, плавно перетекают по мере накопления новых знаний в более широкие представления. Временной, исторический детерминизм какой-либо из них сменяется другим, расширение концептуального поля рождает представление, ассимилирующее, взаимодействующее с уже известными.
Парадоксальной особенностью всех фундаментальных теорий медицины является то, что, проясняя и увязывая теоретические вопросы, они ни слова не говорят о самом лечении. Определение медицины как системы наук и практической деятельности, направленной на сохранение и укрепление здоровья человека, продление его жизни, предупреждение и лечение болезней [123], не учитывает удельного веса наук о профилактике, здоровье и, собственно, лечении. Профилактикой здоровья, его укреплением занимаются все от ЖКХ и ГИБДД до Госдумы. На деле нормы гигиены, если иметь ввиду освещенность, состав воздуха, норму квадратного метра жилья на человека, попираются повсеместно. Дело гигиенистов в руках каждого. То же – в вопросе об удлинении жизни. Заметьте, что патогенез болезней – вообще частный вопрос, которому в определении места не нашлось.
Что же на деле и по большей части представляет собой медицина? Да, вопросы санологии. Да, вопросы гигиены. Но, прежде всего, получение новых данных о строении и функции живого человека и разработка средств диагностики и лечения. Так вот, ни одна из теорий от целлюлярной до четырех моделей медицины и от нервизма до теорий адаптации не анализирует лечебные подходы.
Не корректно было бы не сказать, что фрейдизм с психоанализом – это метод и диагностики и лечения, а общий адаптационный синдром определил подходы в лекарственной терапии, казавшиеся автору универсальными. Фармакотерапия уже рассматривается как аксиоматический базис, а разработка нового препарата – практическим воплощением теоретических построений. К чему мудрствовать в любой из хирургических специальностей? Отрезал часть желудка с язвой – больной выздоровел! Чего уж проще, если не задаться вопросом, а почему стало лучше? Почему выздоровел? То же с антибиотиками или любым другим лекарством/операцией/трансплантацией – не задавай вопросов – не будет проблем.
Истоки такого подхода лежат в другой плоскости. Характерным для всех освещенных теоретических изысканий является их односторонняя, ортодоксальная направленность. Иные, не западные медицинские системы просто не замечаются. Включение же их в общефилософские рассуждения, несомненно, потребовало бы как анализа других взглядов на патогенез и лечение, так и пересмотра представлений по основному вопросу – причинности в медицине.
Источник