Мастер своего дела
Работа – весомая часть нашей жизни. Существует огромное количество профессий. Об одних мы осведомлены достаточно хорошо, о других – не очень. Еще меньше знаем о конкретных специалистах в определенной области, но очень хотели бы услышать об особенностях их работы.
Показать полностью. Мы поможем восполнить эти пробелы. В противовес справочным материалам авторы познакомят вас с информацией, так сказать, «из первых рук», т.е. как человек видит свою сферу деятельности, с какими тонкостями и проблемами непосредственно сам сталкивается.
Группа будет интересна людям, желающим расширить свои горизонты знаний об окружающем мире профессий. Также рассчитываем увидеть в подписчиках школьников, которым в скором времени предстоит определиться с будущим ремеслом.
Вы можете принять активное участие в развитии сообщества, отправив нам историю о себе, пожелания или вопросы. По умолчанию все публикации будут анонимны.
- Все записи
- Записи сообщества
- Поиск
Мастер своего дела запись закреплена
Деревенское хозяйство
КАК Я СТАЛ БОНДАРЕМ
В далёком уже 1995 году мы с женой переехали на ПМЖ из Питера в Сибирь, в с. Журавлёво Курагинского района Красноярского края. В решении переехать было больше безумства и романтики, чем здравого смысла и расчёта. Кто мы тогда были? Почти ничего не умеющие делать руками, не имеющие даже начальных знаний о жизни на своей земле.
Показать полностью. Даже дачных участков у наших родителей не было. Тогда я не мог и предположить, что уже через несколько месяцев буду делать кадки. Две покупные стояли у меня дома под воду и казались чем-то недосягаемым, вершиной творчества. Я ведь и рубанка-то в руках никогда не держал.
Через некоторое время пошли в сельсовет, к председателю. По вопросам регистрации и прочим бюрократическим формальностям. А он, мужик ответственный и болеющий за своё село, проявил живую заинтересованность познакомиться с новыми людьми. Кто такие, зачем приехали, почему именно сюда. И вот в разговоре, ни с того ни с сего, он вдруг вставляет в свой монолог реплику, явно не относящуюся к тому, что мы в тот момент обсуждали. «НЕ ПОНИМАЮ, — говорит он, — ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ БОЧКИ НЕ НАЧАТЬ ДЕЛАТЬ?» Помню, я просто замолчал на полуслове, не в силах понять, о чём это он. А он, как ни в чём не бывало, вернулся к теме разговора, и больше о бочках не упомянул ни разу.
А мне запало. Иду домой и думаю — ну при чём здесь бочки? С чего бы это он о них заговорил? Жена говорит — это знак тебе, подсказка. Свыше. Иди и учись.
Был в Журавлёво мастер Пётр Иванович. Всю жизнь бондарил, и отец его тоже. Было ему в 95-м, наверное, уже за 70. Жил он вдвоём с женой. Уклад жизни у них был простой. Он занимался мужскими делами: ремеслом, строительством, печными работами, заготовкой дров. Супруга его — бабушка такого же возраста — женскими: хозяйство вела, готовила, за скотиной ухаживала, воду таскала и дрова колола да складывала. Незадолго до нашего переезда в хозяйстве у них случился пожар. Дом уцелел, а вот хоз. постройки почти все погорели. Говаривали, что из зависти люди подожгли: хозяйство у них всегда было справное, и всегда они жили в достатке. Построил Пётр Иванович быстренько маленькую баньку, да и начал в ней бондарить. Тут я и заявился. В ученики проситься.
Банька и вправду была маленькая. Очень. Вдвоём мы там еле размещались. И Пётр Иванович мне отказал. Не было у него на тот момент ни места для двоих, ни инструмента. Но разрешил побыть рядом, посмотреть, как делается бочка.
За два дня я своими глазами увидел весь процесс. Один раз упросил старика дать мне построгать. Он дал, и я тут же запорол ему клёпку. Он отобрал у меня рубанок, и сказал, что клёпки у него мало.
Когда бочка была готова, я долго упрашивал его взять меня в подмастерья. Но Пётр Иванович был непреклонен. «Чужим трудом жить не умею и не хочу. А ты, если хочешь стать мастером, делай себе мастерскую, обзаводись инструментом, материалом. Сам.» У меня ничего этого не было. Но вредный старик был неумолим. «Захочешь стать мастером — станешь. Всё у тебя появится. Если действительно сильно захочешь. А не появится — значит и обучение у меня не поможет».
С тем я и ушёл от него, почти что, как говорится, несолоно хлебавши. Да только увиденное таинство сотворения кадки своими руками глубоко поразило меня, запало в самую душу.
Спустя время я не раз мысленно благодарил Петра Ивановича за науку. Если бы не его кажущаяся суровость, не его строгое напутствие, я бы не справился с ожидавшими впереди трудностями. Сломался бы.
Ушёл я тогда от Петра Ивановича в полной уверенности, что ничего не получится. В самом деле: материала нет, инструментов нет, мастерской тоже не было. И, самое главное, денег особо тоже не было на приобретение этого всего. Так уж сложился наш переезд, что деньги за квартиру почти все разошлись ещё в Питере, и хватило нам только на покупку усадьбы в Журавлёво, да на 3-4 месяца существования.
И тут начались странные события. Сначала один знакомый рассказал, что совсем недавно из Журавлёво уехал некий мастер, резчик по дереву, а в его сарае остались лежать кедровые большие чурки, которые он не смог взять с собой. «Ты, говорят, бочки решил делать? Напиши ему, он наверняка их тебе отдаст». Попытка не пытка, чего ж не написать? Написал, и вдруг получаю через неделю ответ: «Пожалуйста, берите».
Потом заходит мужик. «Ты, говорят, бочки решил делать? Вот, у меня фуганок есть большой столярный, я им всё равно не пользуюсь. Бери, строгай на здоровье».
Плоский рубанок и ножовку с обушком для торцевания бочек мне подарили таким же образом. Скобели уже сам заказал у деревенского кузнеца. Оставался ещё совершенно необходимый специфический бондарный инструмент, применяемый для нарезки пазов под донышки – уторник. Сделать его самому тогда было вообще абсолютно нереально.
А тем временем пришла наша первая весна в деревне. Стали мы с женой копать огород, и вот в первый же день этого труда моя лопата наткнулась на некий твёрдый предмет в земле. Хотите – верьте, хотите – нет, но этим предметом оказался настоящий уторник. Старый, подгнивший, со ржавым ножом. После того, как я его подшкурил, почистил, он приобрёл нормальный вид и оказался вполне рабочим инструментом, с помощью которого я и начал делать свои первые изделия. Откуда он взялся в огороде — одному Богу известно. Бондари в этой усадьбе никогда не жили.
Ну а с помещением под мастерскую особых проблем не возникло. У меня ведь тоже была банька. Даже побольше размером, чем у Петра Ивановича. Старик, кстати, оказался совсем не вредным. Когда дело у меня завертелось, я часто бегал к нему за советом. И он в них никогда не отказывал.
Мастер своего дела запись закреплена
Мастер своего дела запись закреплена
ПЕРМЬ АКТИВНАЯ | Perm Active
История о том, как лингвист-переводчик Ксения Крячкина открыла в Перми мастерскую съедобных букетов. Началось все с того, что к ней обратился владелец небольшой частной колбасной фабрики: «Ксюша, помоги сотворить классный подарок, такой, чтобы надолго запомнили». Так как качественную колбасу на пермских прилавках оказалось найти не легко, выбор пал на овощи.
Показать полностью. Несмотря на то, что мой первый букет был больше похож на горшочек с зеленью и торчащими из него перцем и морковкой, он произвел впечатление! Тогда я еще не знала всех тонкостей овощной флористики, как ее сейчас принято называть. Крепила морковь и свеклу за ботву, а перец привязывала за хвостик веревочкой.
Оказалось, что на съедобные букеты в городе есть спрос. Во-первых, это необычно, во-вторых — практично. Такие букеты легки в транспортировке, их не нужно ставить в воду. Цветы вянут, а букет из овощей и фруктов можно съесть или приготовить ужин для всей семьи. Принимать заказы на букеты начала с лета прошлого года, но проект «Жуй букет» оформился чуть позже, в начале этого года. Название для доставки необычных букетов подсказали покупатели. Любопытно, что сейчас это название становится именем нарицательным. Заказчики часто пишут: «Хочу подарить ваш жуйбукет». Мне так понравилось это слово, оно настолько отражает суть проекта, что я и сама стала его использовать.
На запуск мастерской овощной флористики «Жуй букет» она потратила не более 50 тыс. руб. Сейчас в проекте два человека: она и молодой человек, доставляющий букеты. Мастерская «Жуй букет» делает съедобные букеты из овощей, фруктов, орехов, пряных трав. По сути, получается «продуктовая корзина», например, есть букет — готовый набор для борща. Он так и называется — «Борщ». «Борщ» — это один из наших бестселлеров. Когда я стояла на ярмарке «Фермерский Рынок Еды», люди, проходя мимо этого букета, останавливались, улыбались, показывали поднятый вверх большой палец, 80% грозились подарить такой своей бабушке или маме. Один молодой человек сказал: «О, супер, девушка не варит мне борщ — подарю ей «Борщ!».
Часто флорист делает букет, исходя из привычек и образа жизни человека, для которого он предназначен. Например, для подруги-спортсменки, которая ест сельдерей днем и ночью, сделают букет «яблочно-сельдереевый фреш», для парня-сыроеда — яркий фруктовый букет с орешками, дополнительной порцией углеводов. Букет подается в бумаге для запекания для удобства, чтобы его можно развернуть и при желании тут же запечь. Все фрукты и овощи мытые и готовы к употреблению.
У флориста две основные сложности в работе с овощными букетами. Во-первых, бывает физически тяжело: вес букета порой достигает до 5 кг, все время сборки (порядка 2-3 часов) его приходится держать на весу одной рукой. Во-вторых, выбор овощей и фруктов — они не только должны внешне красиво выглядеть, но и быть с минимальным количеством вредных химикатов. Поэтому я не люблю глянцевые яблоки и апельсины. Стараюсь выбирать продукты, посмотрев на которые, можно решить, что они с бабушкиного огорода.
Мастер своего дела запись закреплена
Блокнот Эрудита
Я — тот, кого нет. Обо мне вспоминают только в случае локальных аварий или глобальных катастроф. При встрече со мной приличные люди отворачивают лица. Меня считают пережитком «совка». Я — представитель рабочего класса. Я — слесарь-электрик.
Знаете, что меня задолбало? То, как относятся ко мне люди, которые работают на более престижной (с их точки зрения) работе.
Показать полностью.
— У тебя в 24 года нет своего бизнеса? Мне жаль тебя.
Зато я люблю свою работу и у меня есть невеста.
— Руками работаешь? Значит, головой не умеешь, гы-гы-гы!
Да, работаю, зато и на спортзал не трачусь — нагрузок хватает и на работе. А читаю уж точно чаще и больше тебя.
— Все рабочие — гопники из ПТУ.
Вместе со мной на повышении квалификации учатся двадцать человек. Все гопники отсеялись в первый год, остались только те, кому интересна профессия.
— Ты ж слесарь? Почини мне машину, а я тебе свой старый пиджак подарю!
На что мне твой пиджак? Мне есть, в чём на улицу выйти. Футболка, джинсы — чем плохо? Да и не чиню я машины, не автослесарь я…
— Знаю я, вы там в своей мастерской только водку пьёте да молотками стучите.
Бывает, и пьём. Когда день рождения у коллеги или профессиональный праздник. А так — ни-ни. Со станками да инструментами по синему делу работать — себе дороже. Скорая, увольнение, инвалидность — это в лучшем случае.
— У нас тут в фирме вакансия открылась, давай тебя посоветую? Будешь сидеть себе целый день, языком чесать…
Восемь часов пить кофе и таскать бумажки? Помилуйте.
И самое эпичное высказывание, которое и стало последней каплей:
— Ты из рабочего класса? Да ты застрял в прошлом, чувак!
Да, я из рабочего класса и горжусь тем, что выбрал этот путь. Мне нравится думать о том, что моя работа важна для моих друзей, знакомых и тех, кого я даже не знаю. И если, не дай Бог, по Москве пойдёт сигнал воздушной тревоги, и вы, надменные менеджеры и бухгалтеры, побежите укрываться от бомбёжки в метрополитен, то знайте: если гермозатвор закрылся плотно и ядовитые газы вперемешку со взрывной волной не убили вас, то это случилось потому, что такие, как я, добросовестно проводили техобслуживание затворов всё это время, выглядя при этом как чушки.
Когда в следующий раз увидите в вагоне метро рабочего в спецовке с грязной физиономией, улыбнитесь ему. Это очень ободряет в тяжёлые трудовые будни.
Мастер своего дела запись закреплена
Отдел молодежной политики минобразования СК
Лусине Варданян — корреспондент отдела социальных проблем краевой газеты «Ставропольская правда», победитель регионального конкурса журналистов им. Г.А. Лопатина в номинации «Признание» за 2012 год и победитель премии «Общественное признание» за 2014 год #молодежьСтаврополья #интервью@stavmolod
Показать полностью.
В детстве мне часто приходилось бывать в редакции газеты, соответственно, наблюдать весь магический процесс ее создания. В такой атмосфере сложно было выбрать другую стезю. Хотя моя старшая сестра по образованию химик.
Помню, как была опубликована моя первая статья в «Ставропольской правде». Я училась в 9 или 10 классе (точно не помню) школы №2 с. Левокумского. В селе возникла футбольная команда из мальчишек-сверстников. Она существовала на их полном энтузиазме. Мне захотелось написать о добрых начинаниях ребят с желанием обратить на них внимание, чтобы кто-то помог материально команде, ведь все поездки на соревнования тогда оплачивали их родители. Газета «СП» была выбрана не случайно — я восхищалась талантом журналистов этого издания и очень хотела писать как они.
Когда вышел материал, сложно было измерить мою радость и радость героев публикации.
Потом поступила в Северо-Кавказский федеральный университет на факультет филологии и журналистики, не раз проходила практику в газете «Ставропольская правда». В итоге, начала работать здесь. Рабочие будни не похож один на другой. Приходится освещать широкий круг тем, касающихся социальных вопросов, молодежной политики, культуры. Журналистика – это та профессия, которая требует больших интеллектуальных вложений и времени, порой забирает выходные и праздники. Зато профессия позволяет жить интересной насыщенной жизнью, общаться с интересными людьми.
Еще веду молодежную полосу «Тинейджер экспресс», где первые шаги в журналистике делают школьники и студенты края. Пользуясь случаем, хочу пригласить начинающих журналистов в нашу молодежную редакцию.
Мастер своего дела запись закреплена
Деревенское хозяйство
Интерьвью с Черничной королевой: ПОСАДИТЕ В САДУ ЧЕРНИКУ И ЖИВИТЕ ДОЛГО!
Фермерское хозяйство Татьяны Валентиновны Галактионовой расположено рядом с железнодорожной платформой Проба. Её поля — бывшие торфоразработки, с их бедными кислыми почвами. Каких аграрных успехов здесь можно добиться? Галактионова — добивается, даже побеждает в конкурсах в номинации высоких технологий.
Показать полностью.
— Как Вам это удается, Татьяна Валентиновна?
— У нас своя меристемная лаборатория. Выращиваем растения в пробирках из спящих почек. Получаем махровую сирень, которая очень плохо размножается черенкованием, морозоустойчивые розы, рододендроны, клюкву и высокорослую чернику. Растения — здоровые, очень хорошо укорененные. Меристемный метод позволяет получить из одного исходного до 10 тысяч растений в год, а при соответствующих площадях лабораторий и теплиц, количестве персонала — и миллионы. Мы вступили в мировую ассоциацию меристемных лабораторий, единственные из России. Наша ферма сейчас производит весь цикл — от получения и размножения растений в пробирке до готовых саженцев.
— Чувствуется ли интерес государства к Вашей работе?
— Да. Недавно на выставке «Высокие технологии ХХI века» в Москве мы представляли наш регион — и к нам сразу же проявило большой интерес правительство столицы. Они уже побывали на ферме и готовы к сотрудничеству.
— Их интересуют декоративные культуры?
— Не только. Ягодные тоже: и черника, и бесшипная ежевика, и наши 30 с лишним сортов клубники. Меристемный ягодник дает в 2-3 раза больше плодов, чем обычный. Обычно в России получают 7-8 тонн клубники с гектара, и это считается хорошо. А финны собирают по 25 тонн — у них меристемные растения. Мы теперь тоже готовы ими снабжать и фермеров, и садоводов, и крупные хозяйства.
— Откуда происходят Ваши сорта черники?
— Это садовая высокорослая черника. Когда-то я прочла статью, что в Америке растет в болотах черника выше человеческого роста, и очень заинтересовалась, потому что у меня весь участок — это болото. Поехала в Америку. Мне посчастливилось — встречал и сопровождал меня 4 дня по черничным плантациям заместитель министра сельского хозяйства США. Поэтому открывали все двери и всё показывали, разрешили снимать на видео. Для того, чтобы получить в лаборатории саженцы, достаточно было только привезти ветки. Так, букетом я привезла из Дании клубнику, из Америки — чернику. Сейчас у меня есть около 30 сортов черники.
— Как она растет и плодоносит у нас?
— Она растет как смородина, в Белоруссии и южнее бывает и выше человеческого роста. Правда, мы выращиваем чернику пока только пять лет, но уже можно сказать, что лучше растет она там, где нет ветров, сквозняков, на кислой торфяной почве.
— Что можно рассказать о Вашей клюкве?
— Она хороша тем, что болото ей не нужно — просто кислые почвы. Эта клюква дает ягод до 20 тонн с гектара. Ягода в 2-3 раза крупнее дикой. Она довольно неприхотливая — сквозняков не боится.
— А брусника?
— Мы занимаемся ею уже два года, и надеемся в будущем году начать продажи. Но как таковая она мало отличается от лесной, разве что ягод побольше. Особый интерес она будет представлять для озеленения — вечно-зеленое красивое растение.
— Что скажете про морошку?
— Морошкой все интересуются, но я больше люблю малину и ежевику. — Но морошка — самая полезная ягода.
— Нет, самая полезная, несравнимая ни с чем — черника! В Америке работают целые институты по изучению свойств черники — это 10-этажные здания, я побывала в нескольких. Она укрепляет и выправляет зрение, вылечивает все кишечные заболевания, даже излечивает атеросклероз и останавливает раковые опухоли. Я проверила чернику на себе: в этом году наморозила и три месяца ела каждый день в достатке. И через полгода вспомнила: я же прошлым летом выписала себе очки для чтения — дальнозоркость у меня была, а про них и забыла, где они у меня лежат! Так что летом опять заготовлю черники — и буду продолжать самолечение.
Кстати, когда немцы узнали, что мы начинаем разводить чернику, то выразили готовность скупать все. В Америке огромные плантации, у фермера — полмиллиона кустов, с каждого собирают по 5-6 килограммов ягод, причем сбор и переборка — машинные. Я была в гостях у одного фермера — он готовил самолет с черникой в Японию: 300 тонн утром собрал, рассортировал, расфасовал, — говорит, в 3 часа самолет. Приземлится — и сразу развозят груз по магазинам. Японцы, говорит, скупают чернику во всех видах. Половину ягод большой Америки скупает маленькая Япония — потому и живут японцы в среднем 80 лет и больше.
— Какие есть декоративные растения, которые, может быть, наши потребители недооценивают?
— Сейчас наши люди оценили декоративные растения по достоинству. Раньше они легко сажали западные саженцы и деревья, а теперь поняли, что нужно покупать наши, акклиматизированные, выросшие здесь. У нас очень хорошо идет выращивание хвойников: голубых елей, горных сосен, а поскольку и цены раза в два ниже, чем по городу, то те, кто к нам приезжают и знают, чего хотят, бывают очень довольны.
— Начинаем с ними работать, вводить в меристему. Работаем с пятью видами. Особое внимание мы сейчас уделяем сирени. Ленинград всегда славился сиреневыми садами. В последние годы махровых сиреней не завозили, а черенкуются они очень плохо. Меристема позволяет получать очень сильные кусты с прекрасной корневой системой. У нас сейчас махровых сиреней — 26 сортов всех расцветок: от желтой до алой. Особый интерес представляют розы. Мы собираем коллекцию морозоустойчивых сортов, они выживают даже в наших нечеловеческих условиях. Постоянно пополняем свои коллекции сортами из Канады, Норвегии. Ведем большую работу по рододендронам — и имеем уже большую коллекцию. Интересы наши большие, широкие, так что в лаборатории площадей не хватает.
Моя основная цель, мечта, можно сказать, — стать озеленителем Санкт-Петербурга, а может быть, и всей России. Из многих городов мне звонят, договариваются о поставках .
Мастер своего дела запись закреплена
Татьяна Шитова, 40 лет
Актер дубляжа
Я начинала с озвучивания массовых сцен. Всё происходит, как на съёмках массовки: набирается группа людей, которая изображает шум толпы и отголоски речи. Потом мне доверили озвучивать отдельные фразы и эпизоды, а со временем появились и небольшие роли.
Показать полностью.
Мне близки все три актрисы, которых я озвучиваю: и Кэмерон Диас c её образом независимой современной девушки, и Натали Портман с её утончённостью и рафинированностью, и Скарлетт Йоханссон с её героизмом, особенно в эпопеях «Мстители» и «Железный человек». Я же актриса, мне нравится быть разной, озвучивать кого-то одного было бы скучно.
Голоса у этих актрис, конечно, разные. У Кэмерон Диас нагловатый голосок, у Натали Портман — нежный и щебетливый, а у Скарлетт Йоханссон — низкий, с хрипотцой. Моя задача — не копировать тембр, а сделать так, чтобы озвучка совпала с характером персонажа. В дубляже всё как в театре или кино — когда играешь, ты должен совпасть с материалом и донести до зрителей то, что имел в виду режиссёр.
Актёров дубляжа отбирают из США, причём периодически происходят перекастинги, потому что голоса людей склонны изменяться. Например, после родов у актрисы может появиться другой тембр, да и вообще с годами голос «взрослеет». По какой-то технической причине в «Чёрном лебеде» Натали Портман озвучивала не я. Потом провели перекастинг, и прокатчики вернули меня в качестве голоса актрисы.
Некоторые любят критиковать дубляж: мол, те, кто озвучивают фильмы, занимаются отсебятиной, дают неточный перевод, делают всё тяп-ляп. На это я могу сказать только одно: не надо искать блох. Если у вас есть возможность смотреть оригинал — смотрите. Но английский знают не все, а дубляжом в России уже давно занимаются профессионально. На озвучке больших картин часто присутствует американская сторона, весь перевод и адаптированные шутки утверждаются у них. Когда я озвучивала Кэмерон Диас в мюзикле «Энни», запись полностью контролировал представитель создателей фильма. Он подсказывал, что и в каких сценах происходит с героиней, где и как нужно спеть. В итоге эту мою работу прокатчики очень хвалили и даже показывали как пример актёрам дубляжа в других странах.
Лично я ни с кем из актрис не общалась. Видела Скарлетт Йоханссон на премьере первых «Мстителей» в Москве, но подходить не стала. Что я ей скажу? «Здравствуйте, я вас дублирую»? Кроме того, я часто озвучиваю интервью Скарлетт и знаю её мнение по разным вопросам. Не думаю, что у нас есть повод для личной встречи. Да и самим голливудским актрисам такое общение вряд ли нужно.
С другими актерами дубляжа вы можете познакомиться здесь: http://www.the-village.ru/village/city/people/228661-..
Мастер своего дела запись закреплена
ПЕРМЬ АКТИВНАЯ | Perm Active
Один день из жизни прекрасного врача-гематолога из Перми Марины Голубевой.
За что люди так любят жемчуг? Невечный в отличие от алмазов и рубинов, подверженный воздействию окружающей среды, смертный, как и мы – жемчуг ценился римскими патрициями выше изумрудов, уступая в цене лишь бриллиантам.
Показать полностью. За нитку матово сияющих бусин платили чистым золотом, отдавая втридорога; подрывали бюджет не только личный, но подчас и государства. Древние верили: жемчуг – застывшие слезы морских богинь, Божья роса, упавшая в раскрытые океанские раковины и превратившаяся в драгоценный камень. Живой камень, способный не только поддерживать и оберегать человека, но и давать процветание, излечивать самые тяжкие недуги – болезни крови. Удивительно, но заведующая отделением гематологии МСЧ № 1 Марина Евгеньевна Голубева действительно похожа на жемчужину – изящную, полную тихого света и сдержанной силы. Ее профессия понятна, по счастью, немногим: гематолог – врач, занимающийся заболеваниями системы крови. А если проще – тот, кто борется с абсолютно непобедимыми еще недавно лейкозами, миеломами, анемией, гемофилией и прочими. И – побеждает.
Февраль. Понедельник. Восемь часов утра. Верхушки деревьев со скрипом размазывают по небу замерзшую лазурь. Облака медленно, нехотя вбирают в себя холодные лучи солнца. Из больничного окна сонно выглядывают разнежившиеся за ночь комнатные цветы. Разбуженные вспыхнувшим в кабинете светом лампы они неторопливо просыпаются и с детским любопытством смотрят на спешащие за стеклом фигурки людей. Сонно гудит компьютер, разгоняясь до привычной скорости. А стопка бумаг, скопившихся за выходные на столе завотделением, тает медленно. Каждый листок – набор печатных и рукописных символов. Каждый листок – чья-то жизнь. Жизнь, которая может состояться на долгие десятилетия или разом оборваться. Болезни крови коварны: таясь и прячась, они могут жить в нас годами, не проявляя себя. И вдруг разом, сбросив маскировку, выйти на первый план, в момент изменяя жизнь, в секунду заставляя переоценить летящую хрупкость бытия.
Марина Евгеньевна вносит записи в документы, в ежедневник, планируя день и неделю. Жемчуг в круглой оправе кольца мягко отсвечивает, соглашаясь с решениями. Работа монотонна лишь внешне: невидимый накал страстей скрыт за сдержанным выражением лица, идеально уложенными локонами.
— Работа гематолога невозможна без куража, — сказала однажды Марина Евгеньевна студентам-старшекурсникам, пришедшим в отделение на практику. И объяснила: – Здесь, как у следователя, миллион скрытых открытий, требующих не только внимания и ума, но и смелости, дерзости мышления.
Как получилось, что миловидная, хрупкая женщина с огромными янтарными глазами выбрала такое специфичное направление? Сказалась ли в этом выборе профессия мамы – юриста, всю жизнь трудившуюся гособвинителем и посвятившую жизнь служению законодательству? Вполне может быть: дочери с самого детства приходилось соблюдать неписаные правила, избегать многих типичных для подростков ошибок. Она старалась не подводить маму, но главное, пожалуй, было в том, Марина с детства научилась видеть: в жизни есть место справедливости, и надо быть терпеливым, устремленным и при этом искренне любить жизнь.
Марина Евгеньевна заканчивает раскладывать бумаги, попутно выдает врачам, через каждые несколько минут сменяющим друг друга у стола заведующей, готовые документы.
Восемь часов тридцать минут. Почти не слышный, словно шуршащий стук в дверь. Первый на сегодня пациент: ранний приход позволяет, не теряя времени, пока идет оформление в отделение, параллельно сделать исследование и уже в первые сутки получить картину состояния здоровья. Наверное, это очень непросто брать ответственность за жизнь в тот момент, когда человек подавлен и растерян. Когда мир, кажется, рухнул и никогда не восстановится заново. Что это – призвание, быть тем, кто способен без лишних слов, сочувствий, экивоков и жесткости одним движением направить на путь спасения, дать в руки нить оптимизма?
Марина Евгеньевна на секунду отводит взгляд к окну: тополи ветвями, как ракетками, подкидывают пушистый снег. Белый накал студеного солнца зажигает снежные хлопья искрами. А Марине Евгеньевне вспоминается другое пламя – раскаленный июньский полдень. Каникулы. Комсомольская площадь. А посреди площади, перегородив движение, — орлятский круг. Десятки активистов-комсомольцев, взявшись за плечи, стали тогда кольцом, дружным оплотом, который не разорвать никакой вражде. Песня взметнулась и стала частью города. Прохожие смеялись или ворчали, некоторые – вставали вместе с ними в круг. И не было ничего честнее комсомольской поддержки, не было никого искреннее друзей.
Если у кого-то из комсомольцев района случалась проблема, не ладились дела, для них было нормально прийти – вот так, к незнакомому – и протянуть руку помощи. Учеба ли, конфликт с приятелями или дурная компания: если человек не справляется сам, значит, кто-то должен взять на себя решимость помочь, считали они тогда в районном комсомольском штабе Свердловского района. Может быть, поэтому и сейчас, когда нам все больше навязываются закон дикой стаи «каждый сам для себя», для Марины Евгеньевны также естественно быть не только за себя, но и за кого-то другого…
Девять утра. Линейка – стандартное мероприятие больничных будней. Отдежурившие врачи, медсестры, заведующие отделениями, начальник медицинской части собираются для отчета по прошедшим суткам. Кто-то из дежурантов после тяжелой ночи еле бредет, кто-то бодро бежит: видимо, удалось поспать часа четыре. Марина Евгеньевна идет прямой легкой походкой, приветствуя коллег.
Белые халаты здороваются, смеются, рассаживаются на белые стулья актового зала. Отделения обмениваются новостями. Разговоры затихают с приходом начмеда, объявляющей начало утренней линейки. И хотя сегодня в гематологии дежурила не она, Марина Евгеньевна выходит вперед. Поставленный голос, четко проговариваемые слова: нельзя быть вежливым два раза в неделю. Тебя должно быть слышно каждому, чтобы окружающим не пришлось тратить лишние усилия еще на такую мелочь, как разбор чужой речи. И аккуратность даже в такой детали – тоже жизненный принцип.
…когда совсем, окончательно накатывает усталость, когда почти не остается ресурса жизненной энергии, столь необходимой от нее больным в отделении, она уезжает в далекие края – туда, где солнце нагревает море уже ранним утром. Туда, где свет начинается раньше, чем кончается ночь. Но даже там, в другом пространстве, она остается верной себе. И своим близким.
— Я привезла тебе сувенир, — позвонила после поездки Марина Евгеньевна своей давней подруге – Наталье Анатольевне Курдиной, директору школы №9. – А что – не скажу. Сюрприз.
И при встрече достала из сумки небольшой пакет, где вместо стандартных магнитов, значков и кружек лежал заветный для всей девятой школы крохотный лист дерева – лист гинкго-билоба, выбранный учениками девятой школы в качестве символа. Гинкго-билоба – единственное реликтовое растение класса Гинкговых, произраставших на планете еще в Пермском периоде, 250 миллионов лет назад. А в дополнение к трепетному листочку, в свое время потрясшему великого Гете неповторимой двойственно-единой формой, – у Марины Евгеньевны приготовлен буклет, в котором для дотошных юных следопытов не только сфотографировано место произрастания, но и сад, и само дерево, с которого сорван листок. Тонкой стрелочкой отмечено дерево на фотографии, четким почерком подписано.
Десять утра. Марина Евгеньевна заходит в процедурную, где ее уже ждут: вчера не удалось сделать стернальную пункцию одной из пациенток. Стернальная пункция – одна из разновидностей исследований, необходимых при многих заболеваниях системы крови. Процедура не только весьма неприятная (врач вводит шприц непосредственно в стенку грудины и напрямую берет образец костного мозга), но и требующая мастерства от врача, точности в расчете каждого движения.
— Не волнуйтесь, — ровным голосом произносит завотделением, надевая перчатки; блеск жемчуга скрывается под молочной белизной резины. – Это быстро и несложно.
И пациентка, в напряжении не находившая себе места, опускается на кушетку. Спокойствие доктора – тоже в какой-то степени лекарственный препарат, помогающий пережить болезненные манипуляции и не менее болезненное состояние. Быстрым вращательным движением Марина Евгеньевна вводит иглу в центр грудины, фиксирует, подсоединяет шприц и без лишнего слова, жеста берет пробу. Кровь медленно поднимается от иглы, заполняет часть прозрачного цилиндра.
— Всё, всё, уже всё, — успокаивает Марина Евгеньевна пациентку, ни на йоту не изменяя выдержанность интонации голоса. – Теперь всё будет хорошо. Медсестра забирает шприц, и завотделением уходит в свой кабинет, у дверей которого уже ждут врачи.
Десять часов тридцать минут. Марина Евгеньевна идет по палатам отделения с обходом. Никаких журналов, записей, медицинских карт, помнит каждого: от анализов до назначенных лекарств и количества курсов. Помещения сменяют друг друга, а выражение глаз пациентов остается единым – взгляды ожидания встречают и провожают сверкающий белизной халат.
— Знаете, результаты у вас в этот раз уже очень хорошие, — говорит одной из больных Марина Евгеньевна. – Вы напрасно волновались, сейчас такие уникальные препараты, такие новейшие разработки, живи да живи.
Завотделением общается без всякого напряжения, как при встрече со старыми знакомыми. Женщина облегченно кивает, глаза наполняются радостью. Завотделением улыбается в ответ, и рука, выражающая поддержку пациентке в оптимистическом настрое, взлетает вверх, сопровождаемая жемчужным мерцанием перламутра.
— Нужно верить в себя. Бороться и верить, — взгляд Марины Евгеньевны становится строже, требовательнее. – Если человек сдается, то и помочь ему крайне сложно. Настроишься на позитив – и лечение пойдет намного успешнее. Нас так учили, так я понимаю для себя, так знаю по опыту. Сейчас и с острым лейкозом живут десятилетиями, и в 86 лет ведут весьма активный образ жизни. Диагноз – не приговор, приговор мы выносим себе сами, когда отчаиваемся и опускаем руки.
Одиннадцать утра. Время консультаций всегда связано с эмоциями. Родственники, пришедшие узнать подробности; пациенты, регулярно проходящие лечение в отделении; пациенты, которым впервые предстоит госпитализация – люди собираются на диване у кабинета заведующей отделением. Ломаные жесты, задумчивые лица, тихие тревожные разговоры: стоит повернуть хромированную ручку двери, и надежда заалеет рассветом или – рассыплется желто-ржавым тленом.
Девушка в сером джемпере вошла робко, стоит вполоборота, теребит в руках пластиковые папки-файлы с результатами исследований мамы. Слушает внимательно, но слова Марины Евгеньевны ускользают, растворяются в тумане слез: нет ничего тяжелее собственного бессилия, нет ничего горше беды, случившейся с родными. С каждым посетителем завотделением приходится работать не только как гематолог, но и как психотерапевт, настраивая пациентов на лечение и силы, а близких – на терпение и поддержку. Нужно дать человеку выпустить эмоции и успокоиться. Долгие слезы — не всегда «в плюс». Что они могут – слезы? Пожалеешь себя день, другой, а время – бесценное время – уходит. Поэтому нужно думать, анализировать, изобретать и – радоваться жизни, а плакать… плакать – бесперспективно. Действовать надо.
Один из пациентов, получающий уже не первый курс лечения, иногда заходит к Марине Евгеньевне не столько за рекомендациями, сколько за дружеским словом. Эффектный мужчина, опытный юрист с потрясающе умными глазами – он сам может дать тысячу эффективных советов. Но без искреннего душевного тепла самое великое знание стоит меньше гроша.
— Ответственность за то, что она делает, — задумчиво рассказывает мужчина. — Сопереживание, с которым она подходит к каждому – поразительны. Я ей не знакомый, не друг, не «из своих кругов», и мой сосед по палате – тоже. Но то внимание и вот именно – сострадание – дают нам самое главное: спокойствие души и понимание правильности пути.
Это действительно так: коллеги и даже близкие друзья, вспоминая ситуации, когда приходилось обращаться к Марине Евгеньевне, неизменно говорят о том, что она тактична, сдержанна и в то же время одинаково внимательна ко всем, вне зависимости от степени родства и уровня дружбы. Каждый человек – человек, каждый пациент в ее отделении – ее пациент. Тринадцать часов двадцать минут. Рутинные бумажные дела отделения вновь набирают обороты, выплескиваются печатными бланками из папок и принтера, ловко подхватываются ухоженными руками с неярким интеллигентным маникюром.
Сколько свободного времени остается у заведующего отделением, также, как и все врачи, дежурящего по графику? Здесь бы отоспаться и немного отдохнуть. Но время и дома частью принадлежит работе. Больным она должна нести надежду, а значит, выглядеть всегда свежей, с иголочки. И даже такая деталь как руки – руки врача, ежедневно касающиеся пациентов, — должны быть идеальными, мягкими, красивыми, демонстрировать здоровье. Надо готовиться, настраиваться, оставлять все личное дома, приходить в отделение легкой и светлой, невзирая на все трудности, памятуя, что:
«В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым –
Самое высшее в мире искусство».
Четырнадцать часов сорок минут. Мобильный телефон начинает ритмично напевать; Марина Евгеньевна, не отрывая глаз от монитора, отвечает на звонок. И тут же поворачивается к ежедневнику: разговор с Кировским клинико-диагностическим отделением гематологии важен именно сегодня. Один из пациентов практически готов к операции трансплантации стволовых клеток, осталось согласовать детали. В Перми нет возможности проводить трансплантацию, поэтому пациенты едут в Москву, Санкт-Петербург или Киров. И это двойная ответственность: подготовить пациента, проконтролировать процесс поездки, принять человека после и вновь проконтролировать результаты. Кобальтово-синий корпус ручки спешит по бумажному листу, фиксируя важную информацию.
— Да, да, — кивает Марина Евгеньевна незримой собеседнице. – Все правильно. Только сообщите заранее все, что будет ему необходимо и согласованные сроки.
Завотделением возвращается к экранному тексту, дополняя и расширяя маркированные списки больничных дел. Дверь же кабинета меж тем живет своей жизнью, через каждые пять минут впуская нового посетителя: врачей с никогда некончающимися рабочими вопросами, старшую медсестру, уточняющую график дежурств и рабочие смены, пациентов, забывших на консультации от волнения «еще один вопрос». Марина Евгеньевна выслушивает, расспрашивает, консультирует, объясняет, направляет и параллельно заполняет электронные документы.
Постепенно поток исчерпывается; дверь замирает, отзвуки шагов теряются в гулком коридоре. В кабинете воцаряется рабочая тишина. Завотделением погружается в полученные по электронной почте рабочие письма, затем принимается за проверку медицинских карт больных, журнала регистрации переливания трансфузионных сред, температурные листы. Десятки жизней переплетаются в графиках, схемах и назначениях. Здесь нужен подлинный азарт – суметь увидеть в пестреющих колонках цифр и символов точку отсчета сбоя системы, повороты судьбы. Изучать каждый случай приходится серьезно и пристально, не уступая в дедукции асам с Бейкер-стрит.
Февральское солнце раскаляется белым блином, высвечивает каждый уголок кабинета. Комнатные цветы подставляют прозрачным лучам малахитово-зеленые и винно-красные листья. Оттенки становятся яркими, сочными, почти такими же как на далеком берегу Лазурного моря, вспыхивающего каплями жемчужного блеска. Блеска, дарующего людям мягкое тепло драгоценных матовых бусин и нежную радость жизни.
Автор: Елена Савельева. Фотограф: Антон Фиштик
Источник