Фонд интернет-стратегий Merrill Lynch, Дэвид Ф. Свенсен «Секреты стабильно высокой доходности от легенды мира инвестиций»
Фонд интернет-стратегий Merrill Lynch
Сага о вреде чрезмерной ориентации на высокие результаты инвестиций включает в себя целый ряд отдельных печальных историй, которые известны всем инвесторам, фондам и компаниям. Одна из самых драматических катастроф, связанных с «мыльным пузырем» высоких технологий, произошла с фирмой Merrill Lynch — крупнейшим брокером на рынке ценных бумаг, обслуживающим в основном средний класс США.
Понаблюдав некоторое время за тем, как инвестиционные банки получают от операций с ценными бумагами высокотехнологических компаний бешеные доходы, в феврале 1999 года Merrill Lynch решила вступить в игру и наняла высококвалифицированного интернет-аналитика Генри Блоджета. В молодости Блоджет рассчитывал на долгую и успешную карьеру писателя, но, по его словам, «она продолжалась лишь то время, которое мне понадобилось для окончания первого рассказа». Он пришел в Merrill Lynch из компании CIBC/Oppenheimer, где был известен как автор невероятно точного прогноза относительно будущего Amazon.com. Блоджет объяснял, почему он считает, что акции этой компании в будущем будут стоить 400 долл. за штуку, так: «Я старался сказать людям: «Прекратите спрашивать только о ценовых целях. Тут существует множество самых разных факторов». Но создавалось впечатление, что я лишь подливаю масла в огонь. А через четыре недели после того, как Блоджет озвучил эту, по его собственному признанию, странную будущую цену, акции Amazon.com продавались уже дороже 400 долл. за штуку.
Подход Блоджета к анализу ценных бумаг основывался на стандартах новой эры. По его мнению, «иногда полезно не анализировать рынок слишком внимательно. Нужно просто прищурить глаза и сказать себе: «Я рассматриваю судьбу этих акций в широком контексте». Следуя его рекомендациям, Merrill Lynch — основной поставщик акций широким слоям населения Америки — привлекла телевидение и, вступив в жесткую конкуренцию за эфир на CNBC, резко активизировала операции с ценными бумагами высокотехнологических компаний.
Согласно Wall Street Journal, инвестиционные менеджеры Merrill Lynch «припозднились на интернет-вечеринку», потому что консервативное руководство этой фирмы поначалу относилось к феномену высоких технологий как к очередному преходящему массовому увлечению. В сущности, в январе 2000 года эта компания пережила очень трудные времена оттока средств из своих акционерных и облигационных взаимных фондов на сумму 1,2 млрд. долл. — непостижимая неудача для пика чрезвычайной активности «бычьего» рынка. Игнорируя всеобщее увлечение спекулятивными операциями, эта брокерская фирма испытывала огромный внутренний прессинг. Брокеры Merrill Lynch, не согласные с мнением руководства, настаивали на создании активного интернет-фонда. И на пике активности рынка менеджмент высшего звена капитулировал и выполнил это требование.
В марте 2000 года Merrill Lynch создала Merrill Lynch Internet Strategies Fund — инвестиционный инструмент, призванный обеспечить «долгосрочный рост капитала посредством инвестиций преимущественно в акции и производные от них ценные бумаги компаний, которые, по мнению консультанта по инвестициям, будут использовать Интернет как один из компонентов своих бизнес-стратегий», и предложила на рынке его акции. Хотя такой всеобъемлющий инвестиционный мандат исключает из игры лишь очень немногие фирмы, потенциальным инвесторам было понятно: этот фонд сфокусирован на чрезвычайно рискованной сфере «чистого» Интернета. Чтобы помочь неофитам в области высоких технологий, предлагаемые ценные бумаги сопровождались документами, содержащими определения основных технических терминов, таких как «Интернет», «World Wide Web» и «локальная сеть», а также основных финансовых понятий, включая «комиссионные акционеров», «годовые операционные издержки фонда», «комиссию за управление средствами», «отчисления за размещение ценных бумаг» и «комиссионные за ведение счетов».
Стремясь основать фонд, соответствующий требованиям эры Интернета, Merrill Lynch закончила процедуру предложения ценных бумаг за две недели вместо обычных пяти. Такой сокращенный процесс ничуть не ослабил шумихи, сопровождавшей дебют фонда. На собрании в начале марта, которое транслировалось по радио для более чем 14 тысяч брокеров Merrill Lynch, выступили с речами автор бестселлеров Майкл Льюис, недавно пришедший в Merrill Lynch, аналитик Генри Блоджет, а также глава подразделения глобального управления активами Merrill Lynch Джеффри Пик. Говорят, что во время подобного собрания в Сан-Франциско управляющий фондом Пол Микс схватил микрофон и прокричал: «Нужно готовиться к драке!». New York Times прокомментировала эти события следующим образом: «Весь этот шум наглядно продемонстрировал, как сильно отличается новый фонд от всего, что до сих пор делала Merrill Lynch, инвестиционные менеджеры которой упорно работают над тем, чтобы избавиться от репутации инвесторов, твердолобо ориентированных на высокие прибыли».
Merrill Lynch предложила инвесторам четыре класса акций с четырьмя различными схемами комиссионных платежей. Все они позволяли инвесторам выплатить большую сумму тотчас же либо позже, но все равно ежегодные платежи были очень высокими. По сути, в проспекте эмиссии весьма логично и доходчиво объяснялось, что за три года бремя комиссионных выплат для инвестора составит от 7,7 % до 10,4% от суммы инвестированных им активов, что было невероятно высокой ценой за довольно «тепличные» условия, в которых обычно работает менеджмент взаимных фондов.
Такой шумный «запуск» фонда интернет-стратегий Merrill Lynch вкупе со щедрыми комиссионными и прочими материальными стимулами для брокеров фирмы и с ненасытным аппетитом общества к акциям высокотехнологичных компаний привели к огромному спросу на предложенные акции. 22 марта 2000 года фонд начал инвестиционную деятельность, имея в своем распоряжении уже свыше 1 млрд. долл. Невероятно большой объем предложения обеспечил Merrill Lynch комиссионными в десятки миллионов долларов еще до фактического начала инвестиционных операций, а также перспективой периодического получения больших доходов в виде выплат ее менеджерам.
Однако впоследствии оказалось, что непомерно большие комиссионные для управляющих фондом — самая малая из проблем, с которыми пришлось столкнуться инвесторам. Практически одновременно с началом деятельности фонда интернет-стратегий «мыльный пузырь» высокотехнологических компаний лопнул. Даже обладая преимуществом, обусловленным излишком наличных средств — естественное следствие создания нового фонда, — результативность интернет-фонда была смехотворно низкой. Убытки интернет-фонда, проработавшего немногим больше года, к 31 марта 2001 года составили 76% от управляемых им активов, и это без учета платы за продажу акций. Эта предоперационная плата за продажу, которая достигала 5,25%, к убыткам инвесторов вследствие низкой отдачи инвестиций добавляла еще и потери из-за явно завышенных платежей за услуги.
Кроме чрезвычайно низких абсолютных показателей доходности инвесторы страдали также от низкой относительной результативности своих инвестиций. Фонд интернет-стратегий умудрился не дотянуть до ориентира NASDAQ 1 на 14 пунктов, а до собственного ориентира Merrill Lynch на 9 пунктов. Проанализировав столь серьезные неудачи, 30 апреля 2001 года совет директоров компании принял решение прекратить существование фонда интернет-стратегий и в связи с этим одобрил план его слияния с более эффективным фондом Merrill Lynch — фондом глобальных технологий. Причинами такого шага руководство называло экономию, обусловленную масштабами производства, большую гибкость управления портфелем активов и усиление его диверсификации. Среди мотивов, о которых совет директоров предпочел не упоминать, были удержание активов под крышей Merrill Lynch, сохранение потока комиссионных для менеджмента компании и ликвидация последствий негативной репутации, сформировавшейся в результате отвратительной работы фонда интернет-стратегий.
Пятого октября 2001 года Merrill Lynch Internet Fund прекратил свое существование. С весны 2000 года, когда его деятельность началась с крикливой и шумной рекламы, до тихого ухода в небытие инвесторы понесли убытки в размере 81% от вложенных средств, т.е. на сумму почти 900 млн. долл. За «услуги», предоставленные инвесторам, Merrill Lynch получила свыше 45 млн. долл. комиссионных. К сожалению, экономия, обусловленная масштабами, и большая гибкость управления портфелем активов фонда глобальных технологий никак не сказались на результатах инвестирования. С момента слияния и до конца 2002 года инвесторы понесли убытки в размере 32%.
История о несвоевременном создании Merrill Lynch взаимного фонда, специализирующегося на инвестициях в интернет-технологии, очень поучительна. Спекулятивный излишек по самой своей природе требует, чтобы наиболее значительные вклады делались инвесторами в период максимального повышения курсов. Понятно, что пиковые цены в данном случае являются следствием того, что в прошлом скептически настроенные участники рынка отказывались от своих убеждений и присоединяются к остальным. И консервативная Merrill Lynch поступила как явный капитулянт. По словам одного известного венчурного капиталиста из Силиконовой долины, «в этой истории Merrill Lynch предстала в роли безрассудного, не слишком удачливого мошенника, который открывает фирму, когда новая тенденция достигает своего пика, а затем удирает из города так быстро, как позволяет его жалкий велосипедик». Благоразумный инвестор избегает преходящих возможностей явно спекулятивных операций, кто бы их ни пропагандировал: финансисты — «птицы высокого полета» или работающие на массовом рынке фирмы вроде Merrill Lynch.
1 Американская фондовая биржа, специализирующаяся на акциях высокотехнологичных компаний. — Примеч. пер.
 |
В книге «Секреты стабильно высокой доходности от легенды мира инвестиций» Дэвид Ф. Свенсен, вот уже более двадцати лет управляющий капиталами Йельского университета и поддерживающий среднегодовую доходность более 17% в год, раскрывает инвесторам секреты ведения игры на фондовом рынке. Его метод — противоположное инвестирование — подразумевает широкую диверсификацию портфеля, ориентацию на акции и имитацию рынка. Именно такой подход, по мнению автора, способен по заслугам вознаградить инвестора, который проявит смелость и, несмотря ни на что, не свернет с избранного курса. Эта книга вооружит вас знаниями и уверенностью, необходимыми, чтобы сознательно выбрать путь, который по сей день дает автору впечатляющий финансовый результат.
Подпишитесь на нашу рассылку, и каждое утро в вашем почтовом ящике будет актуальная информация по всем рынкам.
Источник
Дэвид Свенсен: мистер Надежность
Опубликовано 8 Авг 2008 в Персона
Об управляющем и инвесторе Дэвиде Свенсене (David F. Swensen) слышали немногие, даже на Западе. А между тем, средняя годовая доходность управляемых им фондов за последние 10 лет составляет 17,8% (а за последние 20 лет – 15,6%). При этом всего под его управлением сейчас находится более $22 млрд. Эти средства принадлежат не миллиардерам и не пенсионным фондам, а Йельскому Университету (Yale University) – одному из самых известных и богатых учебных заведений США.
Доходность, которую показывает Свенсен — самая высокая среди фондов, принадлежащим образовательным учреждениям. К примеру, фонд, управляющий активами Гарварда, в среднем «выходит» лишь на 14,9% годовых прибыли, и это – более чем хороший результат. Джек Майер (Jack Meyer), управляющий Harvard Management Co., откровенно признает: «Дэвид [Свенсен] – лучший в этом бизнесе». С этим мнением трудно спорить.
Свенсен прославился среди инвесторов и финансистов разработанной им в соавторстве с Дином Такахаши (Dean Takahashi) «Йельской моделью» (The Yale Model) управления средствами. «Модель», о которой мы обязательно поговорим ниже, представляет собой четкое и наглядное пособие по инвестированию в надежные активы – такие, которые позволят инвестору ни при каких разумно допустимых обстоятельствах не потерять деньги. Советами Свенсена сегодня активно пользуются университеты и общественные организации, например Фонд Рокфеллера (Rockefeller Foundation) или фонд Карнеги (Carnegie Corporation).
Профессорская семья
Биография Свенсена очень проста и со стороны не выглядит слишком интересной. Старший из шести детей, он родился в 1954 году на Среднем Западе в семье интеллектуалов. Отец и дед Свенсена были профессорами химии в местном университете, а мать после воспитания детей посвятила себя церкви и стала лютеранским священником. Семья всегда вела активную общественную работу: занималась культурным обменом, принимала детей из разных стран и помогла переехать в Висконсин более чем 100 беженцам из других государств. Поэтому, когда главе Йельского инвестфонда пеняют на то, что его принципы не характерны для инвестбанкира, он улыбается и сетует на свой «генетический дефект» и то, как его воспитали родители. «Очень рано я узнал от своих родителей, что в жизни существует очень много важных вещей, а далеко не все они измеряются в долларах и центах», — говорит он. Наверно, именно в этой фразе и следует искать корни инвестиционной стратегии Свенсена и причины его «странного» для главы инвестфонда поведения.
Йельская любовь с первого взгляда
В 1975 году Дэвид закончил Университет штата Висконсин в городе Ривер-Фоллз (University of Wisconsin, River Falls), в котором его отец был деканом одного из факультетов, и поступил в аспирантуру в Йеле. Там он в 1980 и получил докторскую степень, написав диссертацию по методам оценки стоимости корпоративных облигаций.
По словам Свенсена, в Йель он влюбился буквально с первого появления в университете. «Я никогда не встречал в одном месте столько умных людей, которым нравились различные идеи и интеллектуальные споры», — вспоминает будущий глава университетского фонда. Именно на интеллектуальной почве Свенсен завязал дружбу с учившимся в Беркли (Berkeley College) своим будущим соавтором Дином Такахаши, который позже станет его заместителем в инвестфонде. Другим другом Свенсена, который немало повлиял на его мышление и точку зрения на инвестиции, стал нобелевский лауреат Джеймс Тобин (James Tobin). Он также был очень скромен в быту и исповедовал высокоморальные принципы, что делало его почти музейной редкостью среди современных циничных экономистов.
Дауншифтинг
Что касается работы на финансовом рынке, то в 1979-1982 году Свенсен служил в Salomon Brothers, где занимался разработкой новых финансовых схем. Потом, в 1982-1985 годах, дослужился до вице-президента отдела корпоративных бумаг Lehmann Brothers. «Мне нравился соревновательный дух Уолл-Стрит», — признает он. Однако тут же констатирует, что это было далеко не самое подходящее для него место, потому что на бирже все сводилось к одному: заработать как можно больше денег для себя.
У Свенсена же были менее эгоистичные стремления. К примеру, он вспоминает, что в юности очень хотел быть сенатором от штата Висконсин, чтобы иметь возможность работать на благо общества. Так что совершенно неудивительно, что в 1985 году, в возрасте 31 года бывший вице-президент Lehmann Brothers с восторгом принял предложение любимого университета и надолго связал себя с Йелем, став в нем не только профессором, но и главой университетского инвестиционного фонда. Его доходы в результате «дауншифтинга» снизились примерно в пять раз. Но разве деньги имеют значение, когда тебя есть работа твоей мечты?
Надо сказать, что решение о найме Свенсена в Йеле далеко не всем понравилось: многие сочли его слишком молодым. Однако плюсами были его университетское прошлое и аналитический склад ума. К тому же ситуация в Йельском инвестфонде в то время складывалась далеко не лучшим образом. С 1968 по 1979 год активы фонда сократились на 45% — как по причине высокой инфляции и сложной ситуации на фондовом рынке, так и из-за того, что нанятая Йелем сторонняя управляющая компания категорически не справлялась со своей задачей. Позже дела также шли так себе. В итоге, в момент, когда Свенсен взял руководство на себя, в фонде насчитывались лишь жалкие $1,3 млрд.
Философия Свенсена
Как уже было сказано, воспитанный в интеллектуальной среде, глава Йельского инвестфонда отличается весьма нестандартными взглядами на фондовый рынок. В своей книге «Unconventional Success: A Fundamental Approach to Personal Investment» («Нешаблонный успех: фундаментальный подход к вопросу личных инвестиций») Свенсен сетует на «аморальность» современного фондового рынка и американского инвестиционного бизнеса в целом, где все сводится к собственному обогащению.
Особенно резко он критикует «взаимные фонды» (mutual funds), где инвестору, по его словам, «просто не найти себе настоящих друзей». Руководство этих фондов, сетует Свенсен, берет с инвесторов слишком большую плату за управление, но при этом далеко не всегда способно обыграть рынок, обеспечив высокую доходность. Достается в книге и аналитикам Merrill Lynch, которые «сливают» на рынок информацию в интересах своих клиентов, и администрации Джорджа Буша, которая, по мнению автора, ведет себя безответственно, и многим другим.
Этический подход
Неудивительно, что с такими взглядами Свенсена в Йельском фонде достаточно строго подходят к соблюдению этики инвестирования. К примеру, в период с 1978 по 1994 год фонд избавился от акций 17 компаний, когда становилось известно, что они ведут бизнес в Южной Африке и сотрудничают с режимом апартеида.
Впрочем, сам Свенсен и его инвестиционная политика все равно нередко подвергаются критике со стороны более «жёстких» этиков. Несколько лет назад активисты студенческого движения Йеля обвинили фонд в том, что он инвестирует средства в нефть и лесоперерабатывающую промышленность, и тем самым вредит экологии планеты. Нападки случались и из-за того, что в Йеле, в отличие от коллег из Гарвардского инвестфонда, долгое время держали в портфеле акции табачных компаний (хотя Свенсен говорит, что сейчас в портфеле фонда таких акций нет).
Представители университетских профсоюзов в свою очередь недовольны излишней секретностью инвестиций Свенсена и тем, что им достается слишком мало от заработков фонда. В 2003 году во время очередной забастовки восемь уволенных из Йеля сотрудников даже забаррикадировались ночью в офисе Свенсена, требуя повышенных выплат. Главе инвестфонда пришлось лично выйти к недовольным и объяснить, что ни он, ни его фонд не имеют к размеру выплат ни малейшего отношения.
Некоторые основания для недовольства Свенсеном у простых сотрудников Йеля все же могли возникнуть. Несмотря на свой «дауншифтинг», в 2002-2003 годах он получал за работу директора фонда порядка $1 млн в год – самую высокую зарплату среди сотрудников Йельского университета (сейчас — $1,3 млн). Правда его коллеги, руководящие инвестиционным фондом Гарварда, зарабатывали в то время $15-$20 млн, а лучшие управляющие частными фондами на Уолл-Стрит — все $100 млн в год. Но кого в Йеле волновали заработки незнакомых инвестбанкиров с Уолл-Стрит, когда более чем доступная для критики мишень ежедневно разгуливала по дорожкам университетского кампуса?
Специализация и диверсификация
Средства университета под управлением Свенсена находятся не едином фонде, а в виде тысяч мелких фондов, каждый из которых предназначен для специфических целей – от оплаты стипендий студентам, грантов профессорам и различных премий до фонда, который занимается обслуживанием газонов в кампусе или сценическими постановками в университетском театре.
Штат, управляющий этим совокупным Йельским фондом, весьма невелик: лишь около 20 человек. Правда, на контрактной основе в фонде работает еще около сотни экономистов, которые занимаются непосредственно инвестированием денег в различные компании. Для этой «контрактной» работы Свенсен предпочитает нанимать людей, которые управляют специализированными фондами. К примеру, один из «контракторов» Йельского фонда занимается инвестициями в небольшие энергетические компании в Канаде, другой – биотехнологиями, третий — инвестициями в недвижимость.
Свенсен подчеркивает, что при управлении университетским фондом перед ним стоят две разные задачи: «Необходимо с одной стороны сохранить покупательную силу портфеля, а с другой – выделять из фонда в качестве операционного бюджета столько, сколько это необходимо», — замечает он. С этой целью в Йеле используют сложную формулу для подсчета того, какая часть фонда может быть и будет потрачена университетом на различные цели в течение года – с тем, чтобы выделить эти средства и спокойно инвестировать все остальное.
В 1985 году, когда Свенсен возглавил инвестфонд Йельского университета, Йель мог тратить без риска для потери своего состояния лишь $46 млн в год – около 10% своего суммарного бюджета. Несколько лет назад эта «безопасная» сумма выросла уже до $502 млн. – около 31% бюджета, значительно более $1 млн. в день. Результат – налицо: в университете ремонтируются здания, закупается новое оборудование, растут стипендии бедным и иностранным студентам.
Сегодня фонд выбирает активы для инвестиций именно исходя из описанной выше двунаправленной стратегии. Для этого пришлось кардинальным образом поменять структуру портфеля. В начале 80-х Йель держал более трёх четвертей своих средств в акциях американских компаний, облигациях и наличной валюте. По мнению Свенсена и Такахаши, это и было ключевой ошибкой: портфель не был достаточно диверсифицирован. «Не надо класть все яйца в одну корзину», — цитирует Свенсен по этому поводу любимое выражение Джеймса Тобина. Помещая слишком большую часть портфеля в американские ценные бумаги, фонд ставил себя в зависимость от ситуации на одном рынке и упускал выгодные возможности на иностранных площадках, а также в таких секторах, как недвижимость, газ, нефть, лесоперерабатывающая промышленность и даже – в венчурных фондах.
Свенсон, в свою очередь, был убежден в необходимости подобных инвестиций, потому что именно они «страхуют» фонд от потерь в периоды экономического спада. Поэтому с течением времени инвестиционный фонд Йеля все больше диверсифицировал свой портфель, и именно из этой стратегии и родилась «Йельская модель».
Йельская модель
Согласно Йельской модели, инвестору следует разделить свой портфель на пять или шесть равных частей («корзин») и инвестировать каждую из них в активы иного типа:
1. Акции отечественных компаний (в случае Свенсена – американских). Выбирать следует акции, которые обеспечивают высокий доход, надежную защиту от инфляции, и компании, в которых соблюден баланс интересов между менеджментом и акционерами (30% фонда);
2. Акции международных корпораций. При выборе следует руководствоваться теми же принципами, что и в №1, тем более что доходность международных компаний обычно не отличается от доходности аналогичных американских. Однако следует учесть, что во многих иностранных компаниях баланс интересов акционеров и менеджмента не соблюдается в той же мере, что и в США (15% фонда);
3. Акции компаний развивающихся рынков. Высокорисковая, но одновременно и высокодоходная часть портфеля (5% фонда);
4. Недвижимость. Доходность и степень риска этих инструментов – примерно средняя между акциями и облигациями (20% фонда);
5. Американские государственные облигации (UST). Защищают портфель при падении фондового рынка (15% фонда);
6. Американские государственные облигации, защищенные от инфляции (TIPS). Самая надежная часть портфеля и прекрасная страховка на случай резкого роста инфляции (15% фонда).
Интересно, что Свенсен не советует инвесторам зацикливаться на ликвидности инструментов в своем портфеле: по его словам, ликвидные инструменты редко бывают доходными. Поэтому его Йельский портфель был гораздо менее ликвидным по сравнению с конкурентами (в том числе из-за той же недвижимости). Однако при этом университету никогда не приходилось продавать активы «второпях», — в первую очередь потому что фонд тщательно планировал расходы на предстоящий год.
В своих советах частному инвестору, следующему Йельской модели, Свенсен также рекомендовал регулярно проводить «балансировку» портфеля, чтобы ни один из шести секторов не перевешивал остальные, и в случае отсутствия уверенности в рынке инвестировать в индексные фонды и ETF. Однако здесь надо соблюдать осторожность, потому что некоторые индексы недостаточно достоверны, а некоторые компании взимают с инвесторов значительные средства за вступление в такие фонды;
Во времена, когда Свенсен только начинал работу в фонде, его подход сочли едва ли не революционным. Однако он упирал на то, что именно так советует поступать теория управления деньгами, и в итоге оказался прав. Диверсификация и использование «шести корзин» позволяла Йельскому фонду относительно безболезненно преодолевать кризисы. К примеру, в 2002 году, когда большинство фондов, аналогичных Йельскому, понесли тяжелые потери, Свенсену удалось получить хоть небольшую, но прибыль в 0,7%.
Миссия
Сегодня Свенсен не только успешно управляет университетским фондом, но и каждый год читает в Йеле свой курс лекций по управлению портфельными инвестициями (который обычно сочетается с курсом практических занятий на эту же тему). Сам он говорит, что очень любит преподавать, и даже книги свои написал исключительно по той причине, что ему хочется научить людей правильно инвестировать. Ведь индивидуальным инвесторам подчас бывает очень сложно получить по-настоящему хороший совет. И добавляет, что ему лично в работе очень важно ощущение «миссии». Именно поэтому он активно консультирует по вопросам инвестиций многие общественные организации, а также администрации штатов Коннектикут и Массачусетс.
В быту Свенсен по-прежнему отличается скромностью. Он никогда не покупал дорогих домов, машин, не швыряет миллионы на благотворительность, и говорит, что самое большое удовольствие ему доставляет учить своих трёх детей играть в футбол. «Когда я вижу, как мои коллеги уходят из университетов, чтобы делать ровно то, что они делали ранее, но за большие деньги, я чувствую разочарование», — замечает он. Стройный, с тихим голосом и мягкими манерами, Свенсен выглядит и одевается как типичных университетский профессор, которым по сути и является.
Источник